Экспонированный комплекс Горы Долгой в составе объектов «олонского палеолитического пласта» представляет ключевой интерес для изучения древнейших этапов заселения Байкальского региона. Несмотря на то, что местонахождение было открыто еще в 1969 г., его детальный анализ долгое время оставался фрагментарным. Настоящая работа направлена на введение в научный оборот полной информации о составе, технологических и типологических особенностях индустрии для уточнения её культурно-хронологического статуса в контексте палеолита Северной Азии. Несмотря на то, что коллекция Горы Долгой была собрана на нескольких пунктах присклоновой поверхности Лено-Ангарского плато, анализ расположения этих пунктов, соотношения находок на них и степени корразии артефактов позволяют рассматривать материалы объекта, кроме находок с пункта VI, как единый комплекс (n = 365) в рамках проведения технико-типологического анализа индустрии. Исследования показали, что основу технологии расщепления комплекса составляют плоскостное параллельное и радиальное скалывание, а также протопризматическое расщепление объёмных заготовок. Специализированные леваллуазские методы не зафиксированы, хотя отдельные сколы с радиальной огранкой могут условно интерпретироваться как леваллуазские снятия. Технологические индексы указывают на непластинчатый и нефасетированный характер комплекса. Орудийный набор сочетает средне- и верхнепалеолитические элементы, в числе которых скребла, скребки, орудия с «носиком», долотовидные орудия, а также уникальные формы, предположительно, связанные с палеоглиптикой. Культурные параллели прослеживаются с материалами нижних слоев восточной галереи Денисовой пещеры и «мамонской» группой индустрий раннего верхнего палеолита Южного Приангарья.

В 2001 г. Н.Н. Кочмаром была организована археологическая разведка на участке средней Лены от г. Олекминска до с. Булгунняхтах в Олекминском и Хангаласском районах Республики Саха (Якутия) по инвентаризации и поиску петроглифов, открытых и исследованных в 1920-х – 1940-х годах Г.В. Ксенофонтовым, А.А. Саввиным и А.П. Окладниковым. Целью этих работ было уточнение данных, в том числе местоположения, и оценка современного состояния петроглифов. На территории Олекминского района были открыты 3 новых петроглифа, 2 ритуальные площадки с идолами-ментая, и уточнены данные по двум пунктам, открытым А.П. Окладниковым. Два из них были открыты в 30–40 км от г. Олекминска, ниже устья р. Олекмы: петроглиф Метегер, расположенный на левом берегу р. Лены, и петроглиф Хара-Чай – на правом берегу р. Лены. Третий новый пункт – писаница Мархачанка была открыта примерно в 6,5 км ниже устья р. Мархачан, у бывшей деревни Мархачан, в устье ручья Мархачанка, в 20,5 км ниже с. Марха Олекминского района РС(Я). Пункт Мархачанка располагается близ открытых А.П. Окладниковым петроглифов «Мархачан, Маган-Чай». Здесь же были обнаружены ритуальные площадки с идолами-ментая. Все памятники весьма небольшие по размеру. Метегер и Мархачанка представлены фрагментированными наскальными изображениями. Писаница Метегер с изображениями, нарисованными черным красителем, пока не поддается определению возраста. Особый интерес вызывает петроглиф Хара-Чай, датированный ранним средневековьем, практически единственный петроглиф на средней Лене, расположенный на правом берегу, представляющий собой граффити с комбинированной техникой выбивки, протира и резьбы (процарапывания). Писаница Мархачанка предварительно неолитического возраста. Интересны находки идолов-ментая, встреченные на средней Лене впервые. Идолы представляют собой короткие палки с минимальной обработкой, прислоненные к скале.

В 1923 г. на побережье озера Хубсугул Б.Э. Петри проведены первые археологические исследования. С 1999 г. изучение археологических объектов на северном побережье озера было продолжено представителями Иркутского технического университета. В 2006 г. они вместе с археологами Улан-Баторского университета приступили к планомерным раскопкам памятников I тыс. до н. э. – середины II тыс. н. э. в Северном Прихубсугулье. К 2024 г. в этой части Монголии было выявлено 38 археологических и 22 этнографических памятника. На девяти проводились раскопки. Большинство из них находилось на побережье озера. Значительная часть территории Ханх самона шириной 10–20 км, расположенная между прибрежной частью Хубсугула и государственной границей России, оставалась необследованной. В 2024 г. археологическим отрядом Иркутского национального исследовательского технического университета проведена разведка в долинах рек Ханх гол и Тоин гол, впадающих с северо-восточной стороны в Хубсугул. В долине первой из них выявлено 11, а в долине второй 7 археологических объектов. Преимущественно это погребальные комплексы. Новые данные существенно дополнили предварительную культурно-хронологическую схему, созданную для памятников археологии северной части Хубсугульского региона. К настоящему времени в ней можно выделить четыре периода: стоянки неолита и бронзового века (кон. VII тыс. до н. э. – I тыс. до н. э.); погребальные и поминальные комплексы позднего бронзового – раннего железного века (кон. II – I тыс. до н. э.); захоронения конца I тыс. н. э.; могильники и ритуальные сооружения начала – середины II тыс. н. э.

В статье представлены результаты экспериментально-трасологического исследования роговых свистунок, проводившегося с целью определить технологические приемы при их изготовлении в Саяно-Алтае в I тыс. н. э. Основное внимание уделено созданию внутренней полости (камере) свистунок из-за применения дополнительных инструментов в данном процессе. Инструментарий для эксперимента изготовлен из железных стержней из низкоуглеродистой стали, которые могли служить инструментом для создания свистунок, их режущая часть была выполнена в виде прямого лезвия, шила и изогнутого лезвия. На основании известных из научной литературы данных, изготовлены реплики свистунок из рога косули при помощи данных инструментов. Проведен сопоставительный трасологический анализ экспериментальных и археологических данных (следы выскребания внутренних камер оригинальных свистунок). Исследование проведено на материалах гунно-сарматского времени могильника Ороктой (Горный Алтай) и древнетюркского времени могильников Маркелов Мыс‑2 и Белый Яр-2 (Хакасско-Минусинская котловина). Такой подход позволил сопоставить полученную экспериментальным путем информацию с археологическими материалами. Представлены результаты анализа технологических операций изготовления внутренних полостей роговых свистунок. Выявлены характерные следы на поверхности, позволяющие различать применяемые орудия. Эксперимент подтвердил возможность изготовления свистунок различными орудиями и выявил технологические приёмы при работе отдельным инструментом. Выделены основные этапы производства свистунок: создание заготовки, сверление проема для древка стрелы, формирование внутренней полости, доработка сквозных отверстий на выпуклой стороне и полировка поверхности. Сделан вывод о том, что последовательность технологических операций и набор орудий соответствует уровню домашнего производства.

Псков – политический, духовный, экономический и культурный центр Северо-Западной Руси. Наряду с такими городами как Старая Ладога и Новгород являлся в средневековье крупным производственным центром, в котором жили и работали ремесленники разных направлений, удовлетворявшие потребности горожан и городской округи. Продукция мастеров по обработки кости пользовалась спросом и была неотъемлемой частью повседневной жизни. В современном изучении косторезного ремесла ключевыми аспектами являются определение исходного сырья и реконструкция технологического процесса изготовления вещи на основе археологических данных. Несмотря на множество публикаций о производстве различных изделий из костяного материала, до сих пор отсутствуют специальные исследования по производству рукоятей ножей из метаподиев крупного рогатого скота, хотя такие артефакты часто встречаются на археологических памятниках. В статье представлены итоги анализа 42 археологических коллекций 32 раскопов в черте г. Пскова. Археологический материал, накопленный за долгие годы изучения памятника, позволил восстановить полные технологические цепочки, специфику производственного процесса и вариативность форм обработки костяного сырья. Были выделены две основные производственные модели: 1 – с ручной обработкой; 2 – с обработкой на токарном станке. Массовость исследованных артефактов (3862 ед.) позволила описать технические аспекты производства рукоятей ножей и провести реконструкцию этапов обработки исходного сырья до конечного продукта. В статье дается как общая характеристика процесса производства рукоятей, так и разобраны частные особенности разных производственных комплексов г. Пскова. Также в статье охарактеризованы источники сырья псковских производителей и пути его поступления. Уделено внимание узкоспециализированному инвентарю мастеров-косторезов. Наше исследование позволяет расширить понимание о технологических практиках средневекового городского косторезного ремесла.

Статья посвящена артиллерии Нерчинска и Нерчинского уезда во 2-й половине XVII – начале XVIII в. Структурно исследование разделено на три части. В первой на основании изучения архивных документов авторы показывают, как развивался артиллерийский парк Нерчинска от момента основания города до 1710 г. На начальном этапе этого развития (1658–1684) в Нерчинский уезд поступило только около 7 орудий (в т. ч. пушки медные и железные затинные пищали). В 1684–1685 гг. в связи с угрозой начала вооруженного конфликта с Китаем число пушек, направляемых в Забайкалье, увеличилось, значительная их часть предназначалась для последующей отправки в Албазин в Приамурье. Все эти орудия имели малый калибр и вес. В 1686 г. из Москвы на юг Дальнего Востока в составе полка Ф.А. Головина направили мортиру и 20 полковых пушек, калибром 2 фунта. Эти орудия в совокупности с артиллерией, возвращенной в Нерчинск из Албазина, составили вооружение Нерчинского уезда в 1690–1710 гг. Также представлена информация о нерчинских пушкарях и материальной базе, необходимой для обслуживания мортиры. Во второй части статьи рассматриваются пушки XVII в. из коллекции ВИМАИВИС, привезенные в Санкт-Петербург из Нерчинска в XIX в. (в т. ч. в последствие утраченные). Большая часть из них представляет собой двухфунтовые медные орудия, входившие в состав артиллерии полка Ф.А. Головина. Описаны и уникальные образцы: пищаль мастера Якова XV века, пушка медная Якима Никифорова, вероятно, участвовавшая в обороне Албазина 1685 г., венецианские корабельные пушечки и др. Сравнение данных из исторических документов и музейных описаний позволяет соотнести часть реальных образцов с документальными упоминаниями. В третью часть включена публикация документа «Приемный список разным военным снарядам и запасам Нерчинского, Теленбинского и Еравинского острогов» (1690 г.).

На основе предметного анализа историографии автор выделяет и рассматривает ряд ключевых подходов, связанных с изучением крупнейшего гайдамацкого восстания 1768–1769 гг. – колиивщины. Восстание охватило Киевщину, Брацлавщину, Волынь и Подолье. Оговаривается, что колиивщине, изменившей геополитическую ситуацию в Европе и приведшей к разделу Польши 1772 г., посвящено крайне небольшое число исторических публикаций. Главные выводы автора статьи таковы: дореволюционная историография начала изучение проблемы и сформировала несколько методологических подходов: по мнению российских авторов, гайдамацкие восстания происходили из-за комплекса факторов, ключевым из которых был религиозный. Польские исследователи напротив игнорировали рассмотрение социально-экономических и конфессиональных причин, оценивая гайдамаков как бандитов и грабителей. На протяжении 100 лет оба этих подхода развивались. Вновь вводимые в научный оборот источники позволяют рассматривать не только и не столько религиозный фактор как одну из причин колиивщины, а фактологически углубляться в проблематику. Авторы новейших публикаций склонны рассматривать события 1768 г. не в отрыве друг от друга, а в комплексе: и внутриполитическую ситуацию в Речи Посполитой, обостренную экономическими и конфессиональными разногласиями, и внешнеполитические условия, связанные с конфликтами с соседями. Аналогично складывается и изучение самого восстания: если С.М. Соловьев описывал Барскую конфедерацию и колиивщину отдельно, то современные авторы тяготеют к комплексному изучению указанных событий и явлений. Большее внимание они уделяют и взаимодействию представителей разных конфессий между собой и с правительствами Речи Посполитой и Российской империи, а также предметно затрагивают проблему исторической памяти о колиивщине.

Статья посвящена анализу дискурса о разделах Речи Посполитой в отечественной общественно-политической мысли пореформенной Российской империи. В основу исследования положен анализ периодических изданий XIX в., а также воспоминаний современников. Отмечено, что российские мыслители и публицисты пореформенной России постоянно обращались к истокам русско-польского конфликта, пытаясь отыскать виновных в его обострении. При этом, зачастую, критика разделов Польши была оторвана от исторических реалий и определялась априорной враждебностью к правительственной политике. Во второй половине 1860-х – 1870-х гг. российские консервативные и либеральные журналисты часто возлагали надежды на интеграцию Царства Польского в Российскую империю, наподобие объединения Шотландии с Англией. К началу 1880-х гг. на царство Польское даже некоторые консерваторы стали смотреть, как на «отрезанный ломоть». Если журналисты, особенно славянофильского толка, были неудержимы в обличениях разделов, являвшихся якобы результатом «немецкого заговора» и принесших в Россию неразрешимый «польский вопрос», то в русских дипломатических кругах существовал совсем иной взгляд: Екатерина II, добившаяся для России «естественных границ», противопоставлялась Александру I, присоединившему к России «этнографическую», католическую Польшу, недоступную для устойчивой интеграции в Российскую Империю. Автор приходит к выводу о том, что российская дореволюционная публицистика относилась болезненно к трем разделам Речи Посполитой. Лозунг восстановления «исторической Польши», выдвигаемый почти всеми фракциями польского национального движения, стал трагическим для жителей этой страны. Максималистские призывы к возвращению границ 1772 г. исключали какой-либо компромисс с любым влиятельным российским политическим течением, даже искренне симпатизирующим братской славянской народности. Безусловно, политический романтизм может вызывать восхищение своим героизмом и жертвенностью, но, ставя перед собой заведомо неисполнимые цели, он может стать самоубийственным выбором. Так случилось и с польскими националистами XIX века.

Некрологические источники, такие как эпитафии на надгробиях и записи в метрических книгах о смерти, представляют собой ценный материал для исторических исследований в области демографии, социологии, этнографии и культурологии. В эпитафиях и метрических записях можно найти информацию о социальном происхождении и статусе умершего, дате его смерти, возрасте, именах родителей, месте рождения и других важных данных, что позволяет через призму индивидуальных судеб воссоздать общую картину эпохи. Эпитафии и метрические записи являются важнейшими источниками для изучения жизни военнопленных Первой мировой войны, поскольку они позволяют пролить свет на условия их содержания, взаимодействия с окружающим обществом и факторы, влияющие на адаптацию в новых реалиях. Исследование жизни военнопленных через некрологические источники способствует развитию междисциплинарных подходов, объединяя историю, антропологию, социологию и культурологию. Это создает более глубокое понимание влияния войны и плена на индивидуальные и коллективные судьбы. Информация о местах захоронений и способах погребения дает представление о том, насколько местные власти и общины уважительно относились к традициям и обычаям военнопленных различных национальностей и вероисповеданий. Данные о датах смерти и причинах летальных исходов помогают оценить уровень медицинского обслуживания, санитарно-гигиенические условия и общее отношение к пленникам. Проведенное исследование посвящено изучению эпитафий и метрических записей о смерти военнопленных Первой мировой войны еврейского происхождения на территории г. Иркутска с целью реконструкции условий их содержания в плену. Полученные результаты могут стать основой для дальнейших исследований пребывания военнопленных еврейского происхождения на территории Восточной Сибири и их взаимодействия с местными иудейскими общинами.

В статье анализируется деятельность судебной системы Томской области как части правоохранительной системы региона в период с 1944 по 1953 гг. Суд, являясь правоохранительным органом, имел исключительное значение в советское время. Особую значимость судебная деятельность приобрела в послевоенные годы, когда усматривался рост преступности, имелся большой оборот нелегального оружия среди гражданского населения, фиксировалось увеличение числа банд и группировок и т. д. Такие проблемы существовали и в регионах. В частности, Томская область, образованная 13 августа 1944 г., не была исключением. В целях осуществления правосудия на территории региона были образованы Томский областной суд и народные суды, которые подчинялись Верховному суду РСФСР. Судьи Томского областного суда выполняли работу разнопланового характера. К направлениям деятельности относились: рассмотрение уголовных и гражданских дел особой сложности, в том числе на выездных заседаниях; рассмотрение жалоб и протестов; контроль деятельности народных судов области; обобщение судебной практики; решение организационных рабочих вопросов. Народные суды преимущественно занимались рассмотрением дел различной категории. В статье представлена судебная практика Томского областного суда и народных судов региона, а также статистика по рассмотрению уголовных и гражданских дел и дел, по которым были поданы жалобы и протесты на приговоры и решения народных судов. Приведены сведения о примененных Томским областным судом мерах наказаний к осужденным. Анализируются особенности и недостатки работы и функционирования судебной системы Томской области.

Символом советского периода было провозглашено строительство – строительство коммунизма, человека нового типа, промышленности, «новых городов». Ангарск – одновременно и самобытный, и типичный пример советского поселения, рожденного решениями правящей коммунистической партии. Экономика Иркутской области в послевоенный период динамично развивалась, получая в приоритетном порядке капитальные вложения и управленческое внимание Москвы. Дан обзор историографических достижений и «находок», наиболее продуктивных исследовательских концепций комплексного осмысления проблем создания и развития «новых городов», причем и учитывающих как собственно прошлое Ангарска, так и общий фон социально-хозяйственного преобразования определенной местности. Публикации можно разделить на шесть блоков по степени концептуальности и информативности: публикации арх итекторов; небольшие по объему, но массовые издания советского времени – своеобразные «буклеты»; советские научно-практические труды о новом градостроительстве; отечественная исследовательская литература темы социально-демографического развития Сибири; издания постсоветского периода по истории отдельных предприятий и организаций; постсоветские исследования ж илищной политики советского государства и отечественной повседневности. За последние 100 лет население в границах Иркутской области увеличилось в 4 раза, тогда как в целом в Российской Федерации только в 1,5. Механизм и «внутренняя кухня» такой динамики на материале Ангарска рассмотрена в данной статье. Для обеспечения нового строительства в И ркутской области с 1945 г. была расширена сеть исправительно-трудовых лагерей и колоний. Заключенные создавали городскую среду для будущих ангарчан. А на «подневольно» обжитое место охотнее переезжали люди, уже добровольно. В равной степени Ангарск и «Город, рожденный победой», и «Город, рожденный ГУЛАГом». Значительное освобождение заключенных после 1956 г. потребовало скорректировать подходы к организации строительства в Ангарске. В дальнейшем Ангарск динамично развивался (между 1957 и 1987 гг. население удвоилось).

Рассматриваются социально-политические условия преподавания философии и логики в советских вузах в 1920–40-е годы, выделяется роль идеологизации и политизации в преподавании социально-гуманитарного знания. Идеологизация марксистко-ленинской философии является прямым следствием понимания философии основателями марксизма. Выделяются внешний и внутренний уровни политизации философии – первый как официально пропагандируемая значимость утверждения новой пролетарской философии, второй, скрытый, уровень политизации философии заключался в том, что философия в различных ее проявлениях оказалась втянутой в борьбу за власть. Показывается влияние установок В.И. Ленина на отношение к немарксистской философии и науке и превознесение роли диалектики Гегеля как основы новой, «анти-буржуазной» философии. Отмечается, что преподавание традиционной логики как университетской дисциплины в России и СССР на рубеже XIX–XX вв. претерпело серьезные изменения в силу не только социально-политических процессов, но и в результате переосмысления понимания природы логических законов и логического мышления, что было связано с прояснением оснований математики и развитием математической логики. Основным проблемным вопросом, определяющим отношение к традиционной логике в контексте формирования новой идейно-политической системы стал вопрос о соотношении диалектической логики и формальной логики. Если в двадцатые годы отношение к формальной логике было резко негативным, то постепенно ситуация изменяется на фоне отсутствия достаточно образованных научных, военных и технических кадров, осознается важность традиционной логики как «инструмента мышления». Итогом становится Постановление ЦК ВКП(б) о введении логики в среднюю школу, дается краткий анализ причин малой эффективности этого постановления.

Авторы предметно и в широком контексте рассматривают учебный процесс в Иркутском горно-металлургическом институте в 1945–1960 гг. Дан историографический обзор, в котором отмечены концептуальные и фактологические достижения предшественников. В основной части в развернутом виде показана теснейшая связь педагогической деятельности с платой студентов за учебу, с напряженной научной работой преподавателей, с состоянием межвузовского сотрудничества, с регулярными защитами диссертаций, с многоплановым и очень тесным взаимодействием с горными и металлургическими предприятиями. Коллектив института, сочетая педагогическую, административную и общественно-политическую работу, оказывал систематическую и разнообразную помощь промышленным предприятиям всех без исключения республик и областей Советского Союза. Общественные организации высшего учебного заведения добились успехов в развитии и улучшении учебной и общественно-политической работы. Показано отражение на коллективе послевоенных общественных процессов. Широко и основательно была развёрнута физкультурная работа и художественная самодеятельность, оказывалась помощь местным организациям в проведении различных общественно-политических кампаний. Приведена статистика выпуска высококвалифицированных специалистов по различным специальностям инженерной подготовки: геологов, горных электромехаников, металлургов, обогатителей, экономистов и т. д. С 1944 г. кафедра военного обучения института вела подготовку командиров взводов наземной артиллерии. Для более полной реконструкции учебной повседневности впервые массово вводятся в широкий научный оборот фактические сведения внутренней документации, в т. ч. развернутые данные о местах производственных практик студентов и тематике проводимого перед выпуском дипломного проектирования. В целом выявленный материал позволяет составить обоснованное представление о значительном вкладе коллектива Иркутского горно-металлургического института в решение задач государственного характера.

В статье на материалах художественных произведений дальневосточных авторов анализируются образы предпринимателей постсоветского периода. Литераторы уделяют пристальное внимание истокам и процессу формирования этой социальной группы, во многом определившим отношение широких слоёв населения к так называемым новым русским. Во многих текстах мы видим беспринципных дельцов, которые используют мошеннические схемы, занимаются чёрным бизнесом, наживаются на природных богатствах страны или растаскивают наследство, созданное предыдущими поколениями: такая деятельность не имеет морального оправдания в глазах рядовых граждан. Авторы литературных произведений транслируют неприятие абсолютизированного принципа рыночной эффективности, не обременённого этическими требованиями, констатируя, что обвальная социальная дифференциация в период рыночных реформ ведёт к повышению конфликтности и прогрессирующей криминогенности. В то же время, в художественных текстах представлены и литературные герои-бизнесмены, имеющие нейтральную и позитивную окраску – это люди, ставящие во главу угла честный труд, профессионализм и знание рынка, они выступают двигателем развития экономики, выполняют важные социальные функции, вызывая у читателя уважение. Писатели исследуют риски, сопутствующие бизнесу, и личностные качества, приводящие к успеху, не демонизируя предпринимателей как класс, но изображая каждого из них как живого человека, действующего в конкретных социально-экономических реалиях. В художественных текстах предпринимательство рассматривается и как эффективная практика выживания в эпоху перемен, которую используют люди самых разных специальностей, в годы рыночных реформ оставшиеся без работы и средств к существованию.

Профессор В.В. Гришаев прошел славный путь историка, ученого, педагога-наставника и гражданина. Это выдающаяся личность общероссийского значения. Избрав дорогу ученого-историка, он много сделал на научном поприще: более 40 лет руководил работой кафедры истории Красноярского государственного университета, занимался организацией гуманитарного института Сибирского федерального университета, подготовил десятки кандидатов и докторов наук, организовал знаменитые исторические среды, многочисленные конференции, издание сборников статей и тезисов. Его научный интерес, несомненно, был определен крестьянским происхождением, болью и надеждой за судьбу российской деревни. В 1967 г. в Москве В.В. Гришаев защитил кандидатскую диссертацию «Строительство Советов в деревне в первый год социалистической революции», в 1979 г. в Новосибирске – докторскую диссертацию «Сельскохозяйственные коммуны Советской России (1917–1929 гг.)», ставшую одним из первых предметных научных исследований этой темы. Василий Васильевич проявлял необыкновенно теплые отношения как к своим коллегам, так и к аспирантам, молодым преподавателям. Под его руководством были подготовлены 28 кандидатов наук. Для примера в данном материале перечислены диссертации, подготовленные под руководством В.В. Гришаева и чья защита состоялась в диссертационном совете по историческим наукам при Иркутском государственном университете. Его ученики продолжают плодотворную преподавательскую и научно-исследовательскую работу во многих высших учебных заведениях Восточной Сибири. Многие из его бывших аспирантов защитили докторские диссертации и возглавляют исторические и другие гуманитарные кафедры. В.В. Гришаева нет с нами, но светлая память об учителе, ученом, соратнике, друге, мудром старшем товарище остаётся с нами навсегда.