Рассматриваются результаты исследований археологических объектов, выявленных в процессе проведения экспертизы на территории инфраструктурных объектов Ковыктинского газоконденсатного месторождения в Жигаловском районе Иркутской области. Данный отрезок долины р. Лены (правобережье) и приустьевой участок (левобережье) долины р. Илги впервые подверглись археологическому обследованию и изучению разрезов субаэральных отложений, содержащих культурные горизонты. В геоморфологическом отношении данная территория представляет собой долину р. Лены с комплексом надпойменных террас и устьевых частей притоков - р. Илги и руч. Шалина. В результате проведения полевых работ были исследованы два новых археологических объекта. Один из них - Усть-Илга (брод) 1, рыхлые отложения включают в себя два культурных горизонта, различных по возрасту, древнейший из которых содержит набор каменного инвентаря, относящегося к палеолитическому времени, второй культурный горизонт по набору предметов материальной культуры отнесен к ранне-бронзовому - поздне-неолитическому времени. На другом объекте, получившем название Шалино 1, было выявлено три горизонта, хронологически привязанных к ранне-железному, неолитическому времени и финальной стадии палеолита. В связи с залеганием нижних культурных горизонтов в ископаемых почвах произведено апробирование грунтов на гранулометрический и радиоуглеродный анализы. Самый нижний горизонт, датированный поздним плейстоценом, показал разброс радиоуглеродного возраста в пределах 11490-9350¹⁴С л. н. Голоценовая погребенная почва с археологическим материалом неолитического облика датируется 4900¹⁴С л. н. Хроностратиграфические и геолого-геоморфологические характеристики субаэральных отложений на изученном участке долины реки Лены позволяют обосновать их значительную мощность и возраст в пределах позднего плейстоцена - голоцена на столь низких гипсометрических уровнях от уреза р. Лены в результате поздних тектонических событий. Обследованный участок, в связи с новыми выявленными археологическими объектами, является весьма перспективным для изучения природной среды и проблем заселения человеческих сообществ в указанных хронологических рамках.

Наскальное искусство Нижнего Приамурья изучается с середины XIX века. На первом этапе публиковались сообщения о рисунках на камнях и скалах в разных частях бассейна Амура (Р. К. Маак, П. И. Ветлицын, В. Л. Альфтан, В. К. Арсеньев, Б. Лауфер, Дж. Фоук). Позднее оформились первые трактовки. Археолог Н. Харламов в 20-х годах ХХ в. проводил поисковые работы возле Сикачи-Аляна: беседовал с нанайцами, собрал древнюю керамику, каменные орудия, составил представления о загадочной цивилизации Гальбу. В петроглифах и обломках камней по берегу он увидел руины древних сооружений. А. Золотарев отдельные рисунки связывал с обрядами поклонения солнцу. Во второй половине ХХ века сотрудники Института археологии и этнографии СО АН СССР провели топографическую фиксацию петроглифов, описание рисунков, интерпретацию их как исторических источников. База данных вошла в монографии А. П. Окладникова «Лики древнего Амура» (1968) и «Петроглифы Нижнего Амура» (1971). Объект интересов автора - наскальные рисунки Амура. Предметом статьи является личина 2 на камне № 25 петроглифов Сикачи-Аляна. Цель работы - интерпретация изображения как модели космоса, созданной в каменном веке рыболовами Амура. Основные приёмы исследования - типологический метод, авторский подход к иконографическому описанию и анализу изображения. Он опробирован в работе с личинами нижнеамурских петроглифов числом более 200 единиц. Результатом исследования стала концепция интерпретации личины как модели космоса, в центре которого стоит змей-дракон, породивший небо и землю в виде разнополых змей. В качестве теоретического обоснования концепции привлечены труды В. Н. Топорова, В. В. Иванова, Б. А. Фролова, В. В. Евсюкова по теме космологии, мифологии и художественному осмыслению в древности понятия мирового древа. Использованы материалы этнографических исследований Л. Я. Штернберга и А. Б. Спеваковского.

Население бронзового века Забайкалья оставило после себя археологические памятники и артефакты, свидетельствующие о появлении в регионе металлообработки меди во II тыс. до н. э. Археологические изделия из «чистой» меди в большей части ассоциируются с простейшими предметами ранней стадии освоения металла человеком, выполненными в технике холодной ковки. Период раннего бронзового века в Прибайкалье и Забайкалье связан с глазковской культурой, датируемой XVIII-XIII вв. до н. э. Однако проведенные нами исследования химического состава изделий из цветного металла выявили экспонаты, отлитые из меди без лигатуры в более поздний период. В качестве примера в статье приведены данные элементного состава котла скифского типа (V-III вв. до н. э.) из фонда Музея Бурятского научного центра. Котел является уникальным для археологии Западного Забайкалья, информация о нем была опубликована автором ранее, при этом информация о широком диапазоне элементного состава металла публикуется впервые. Анализы проводились в разное время с помощью портативного рентгенофлуоресцентного спектрометра Tracer 5i компании Bruker и сканирующего электронного микроскопа Hitachi TM 3000 с приставкой Bruker Quantax70 для проведения элементного анализа на основе энергодисперсионной спектрометрии (SEM-EDX). Также на основе предшествующих исследований состава древней бронзы проведен небольшой обзор наличия в сплавах таких элементов, как алюминий, кремний и предположена вероятность их появления. Представлены факты литья котлов из «чистой» меди из коллекций эпохи бронзы в Западном Забайкалье и сопредельных территорий.

Объектом и целью исследования в данной статье выступают три втульчатых кельта-топора, обнаруженные на реке Большой Патом, правом притоке р. Лены, примерно в 40 км выше села Большой Патом, в Иркутской области. От устья Большого Патома ближайшими ориентирами - населенными пунктами на р. Лене, являются с. Чапаево (около 15 км вверх по реке) и с. Мача (21 км вниз по реке). Все три кельта имеют одинаковую подпрямоугольную форму и относятся к типу кельтов, найденных Г. С. Розенталем в 1910 г. на Витиме, у бывшей деревни Прониха. Информация об этом опубликована в свое время А. П. Окладниковым. Кельты безушковые, с прямым или слегка выпуклым лезвием, орнаментированные в средней части характерным рельефным геометрическим узором - тремя горизонтальными линиями, двумя двойными треугольными шевронами (фестонами), с тремя спускающимися вниз линиями, так называемыми разделителями. В верхней части располагаются рельефные окружности - «глазки». Данный орнамент является характерной чертой кельтов пронинского типа. Форма и орнаментация патомских кельтов сближаются с некоторыми формами кельтов-топоров красноярско-ангарского типа, которые относятся к раннетагарскому времени. Рентгеноспектральный анализ показал, что патомские кельты изготовлены из меди. Ранее были известны находки двух кельтов подобного типа на территории Якутии - кельт из Мурьинского погребения на Средней Лене, недалеко от Ленска, и случайная находка на р. Вилюй, недалеко от Нюрбы. Новые находки патомских кельтов-топоров представляют собой клад новых изделий, еще не бывших в употреблении. Исследование показывает, что кельты пронинского типа прослеживаются на достаточно широкой территории от районов Ангары до Витима, Средней Лены и Вилюя.

Участники экспедиции, организованной в рамках проекта «Тайны Хатного булага», исследовали три средневековых монгольских погребения, относящиеся к разным периодам вблизи оазиса Хатны Булаг в сомоне Хатанбулаг Восточногобийского аймака с 2016 по 2018 год. Первое из них - Хонд (могила № 4) - это захоронение с одним пальцем и зеркалом, которое использовалось умершей в период ее жизни. В могиле зеркало заменяло тело женщины. Как показывает особенность конструкции зеркала, оно относится к периоду до IX-X вв. Второе захоронение - Баруун Шивеэ (могила № 1) представляет собой захоронение, относящееся к XIII в., с четко выраженным погребальным ритуалом. В нем обнаружено бронзовое зеркало, зарегистрированное чиновником династии Цинь. Третье захоронение - Зуун Шивэе (могила № 3) относится к более позднему периоду - XVII-XVIII вв., времени проникновения буддизма в Монголию. В ней найдена бело-голубая фарфоровая чаша династии Мин. На ней изображен спящий лев, как Будда, прибывающий в нирване. Характерно, что погребение этого периода впервые было обнаружено в Монголии. Третье захоронение является одним из последних грунтовых погребений средневекового периода. С проникновением в Монголию буддизма умерших стали хоронить на поверхности земли. Подобные захоронения еще не раскапывались и это может рассматриваться как научное открытие, расширяющее представления о традиционном погребальном ритуале монголов. Целая сине-белая фарфоровая чаша периода Мин, обнаруженная в захоронении, является первым примером в истории монгольской археологии. Эти погребения, раскопанные рядом с Хатным булагом, внесут большой вклад в изучение погребального ритуала монголов.

Фигура Г. И. Спасского - историка, археолога Сибири, горного инженера, публициста, собирателя, члена-корреспондента Академии наук хорошо известна в отечественной и зарубежной исторической науке. В 1818 г. в одном из первых номеров научно-популярного журнала в г. Петербурге в разделе «Древности Сибири» были опубликованы сведения о развалинах древних зданий и остатков укреплений, расположенных на территории Забайкалья. В статье упоминаются могильники, остатки рудных копий, вал Чингисхана, Хирхиринское городище, каменная стела - эпиграфический памятник, получивший в последствии название «Чингисов камень», Кондуйский городок. К работе приложено несколько рисунков. Два из них - это довольно подробные планы археологических памятников XIII-XIV вв. - Хирхиры и Кондуя, а также центрального здания Кондуйского городка - дворца, исполненные в схематичной манере. Кроме этого, один из рисунков посвящен археологическим находкам, собранным на Кондуе: керамической черепице и архитектурному декору, двум видам гранитных драконов, выполненных в виде голов и протома мифического животного в разных ракурсах. На рисунке присутствуют каменные базы с разными типами художественной обработки. Здесь же представлен стратиграфический разрез, отражающий особенности залегания архитектурных остатков дворца. На последней иллюстрации изображена каменная стела с надписью старомонгольским письмом и отдельно крупным планом она же, уменьшенная в восемь раз. В результате исследования установлено, что при подготовке текста статьи автор, вероятно, воспользовался данными, собранными не лично, а полученными им от одного или скорее всего нескольких его многочисленных «корреспондентов». Большинство рисунков, а именно планы памятников, чертеж дворца, некоторые изображения драконов были, очевидно, скопированы с рисунков другого видного собирателя - П. К. Фролова, оказавшего на Спасского большое влияние и снабжавшего его издание многими материалами. Источник некоторых других рисунков, использованных Спасским, пока так и остается неустановленным.

В настоящее время во всех 50 штатах США проживает около 1 млн 300 тыс. человек, считающих русский язык основным языком своего общения, что составляет примерно треть всего русскоязычного населения в США. Однако ситуация с самоидентификацией «русских американцев» на основе владения русским языком постепенно меняется - большинство тех, кто приехал в США в детском возрасте, а также наиболее молодые представители так называемой пятой волны русскоязычной иммиграции уже билингвальны и не считают русский единственным языком своего повседневного общения. Предсказать динамику развития ситуации, учитывая актуализацию английского языка в современном мире, таким образом не составляет особого труда. И в этой связи остро встает проблема сохранения русского языка как основы «Русского мира» в США, его укрепления и дальнейшего развития в новых геополитических условиях. В статье рассматривается несколько вариантов сохранения русского языка в иммигрантской среде, имеющих различные значения. Одним из важнейших способов сохранить русский язык в иммиграции, очевидно, следует считать практику общения на родном языке в семье. Однако определенная часть семей русскоязычных иммигрантов США, стремясь как можно быстрее интегрироваться в американское общество, сознательно отказывалась от использования русского языка не только среди своих соотечественников во внешней среде, но и в домашних условиях. Компенсирующим фактором в этом смысле можно считать активность русскоязычных издательских компаний, которые на протяжении нескольких поколений сохраняли традиции русской словесности на страницах своих изданий. Третьим каналом распространения и укрепления русского языка среди иммигрантов оказались русскоязычные школы, значение которых в США постоянно возрастает. Технологии сохранения русского языка в Америке, таким образом, представляют собой достаточно сложное переплетение нескольких разнонаправленных сил и требует многофакторного анализа.

В статье рассматриваются исследования, касающиеся воеводского управления Сибирью в конце XVI-XVII вв., опубликованные в период 2010-2021 гг. Данные материалы позволяют ввести в научный оборот новые сведения, в большинстве своем, основанные на изучении неопубликованных архивных источников. Кроме того, они уточняют ранее известную информацию, которая систематизируется, позволяя исследователям создать целостную картину развития административного руководства Сибирью в конце XVI-XVII вв. В статье показаны работы: Е. В. Вершинина, Я. Г. Солодкина, А. А. Бродникова, О. П. Еланцевой, О. Ю. Шаходановой, М. О. Акишина, В. И. Трухина, В. Н. Добжанского, П. Н. Бараховича, А. Ю. Конева, В. А. Слугиной, Г. П. Визгалова, В. Д. Пузанова, И. П. Каменецкого, А. А. Люцидарской, Е. А. Тимохина, А. П. Санникова, Е. А. Багрина. Эти материалы посвящены: особенностям структуры и работы административного управления Сибири как в целом, так и отдельных ее регионов; публикации и анализу неизвестных и малоизученных документов, связанных с воеводским управлением (наказов, росписных списков); сведениям о личностях воевод, их биографии и служебной деятельности. Особенное внимание в исследовании уделено монографии екатеринбургского историка Е. В. Вершинина «Русская колонизация Северо-Западной Сибири в конце XVI-XVII вв.», в значительной мере резюмировавшего данные об изучаемой проблеме, накопленные на данный момент. Отметим также ряд статей ученого из Нижневартовска Я. Г. Солодкина, посвященный становлению административного управления в Сибири на начальном этапе ее присоединения. Значительное количество и высокое качество исследований, связанных с изучением различных аспектов сибирского воеводского управления, показывает, что эта тема является одной из самых востребованных в сибиреведении.

В статье авторами рассматривается организация маньчжурского войска, непосредственно использованного в ходе первой осады Албазинского острога 1685 года, ставшей результатом агрессивной политики Цинского Китая с целью «усмирения русских», осваивающих Дальний Восток. Более детальное изучение имеющихся исторических сведений, а также выбранная авторами методика онтологической обработки исходной информации позволили охарактеризовать и упорядоченно представить состав сил и средств войск маньчжурской империи. Другими словами, авторам удалось решить задачу, позволяющую по-новому взглянуть на исследуемую проблему. Во-первых, авторам удалось обосновать общую численность осадной армии, которая может быть определена суммарным числом 4000 пехотинцев, 400 артиллеристов и 1000 всадников, и в результате предлагаемого расчета выявить реальное наличие 5400 бойцов, что фактически полностью подтверждается архивными данными из китайских источников. Во-вторых, проведенный авторами объективный анализ условно-тактических знаков, представленных различными флажками соответствующих форм и цветов, позволили установить принципиальную идентичность базовой структуры штурмовых отрядов обоих флангов. Каждый фланг включал в себя по 4 императорские роты желтого знамени с красной каймой, дополненных двумя ротами зеленого знамени, а также отдельными ротами белого знамени с красной каймой и красного знамени с белой каймой, что указывает на его фактическую историческую достоверность. Современная методика онтологической обработки информационных данных, используемая на постоянной основе авторами, в очередной раз показала свою достаточно высокую эффективность. Действительно, в рамках предлагаемого решения рассматриваемой задачи был выявлен ряд новых деталей изучаемого в ее рамках исторического события, знание которых может оказаться, с одной стороны, полезным для качественного развития научного направления отечественной истории в целом. С другой стороны, выявленные особенности являются практически востребованными и с точки зрения совершенствования общей методологии исторической информатики.

Работа посвящена актуальному для современной российской исторической науки исследованию службы армейского генералитета и высшего офицерства в условиях Гражданской войны в России. Отечественная историография сегодня делает весомый акцент на судьбах генштабистов, уделяя иным представителям руководящего командного состава меньшее внимание. Цель нашей работы - проанализировать пример адаптации генерал-майора белой армии Алексея Степановича Кондрашева к условиям эпохи социальных катаклизмов, указав факторы, предопределившие трагический финал судьбы этого военного деятеля в советском Омске. Основа исследования - комплекс неопубликованных судебно-следственных документов, входящих в состав возбужденного чекистами в отношении героя публикации уголовного дела. Эти источники впервые вводятся в научный оборот; наиболее информативные из них - протоколы допросов. Теоретическая база работы - принцип системности, антропологический подход, теории социальной адаптации и социальной идентичности, проблемный и биографический, и сравнительно-исторический методы. Эта методологическая совокупность позволила на биографическом примере героя публикации представить положение генералитета, занимавшего должности высшего командного состава в антибольшевистских вооруженных силах востока России; изучить опыт встраивания представителей данной категории в советское общество. По итогам исследования поднимается вопрос о дискуссионности применения в тот период высшей меры наказания к представителям белого генералитета, а также последующей их реабилитации и отказе в таковой в постсоветской России. Работа адресована специалистам, изучающим период Революции и Гражданской войны в России, военную и социально-политическую историю, аспекты социальной адаптации представителей генералитета и офицерства к условиям кризиса государственного управления, массовые политические репрессии в раннем советском социуме.

В статье рассказывается об истории создания и деятельности Байкальской озёрной флотилии в период Гражданской войны в России. Исследование характеризуется малой освещённостью деятельности флотилии в литературе при имеющейся базе архивных документов. Байкальская флотилия, являющаяся, с одной стороны, второстепенным участком противоборства сторон, с другой - имела большое значение в установлении контроля над регионом. Командование не только организовывало боевую работу с боевыми дежурствами и дальними походами, но и вынуждено было восстанавливать инфраструктуру озерного судоходства: маяки, лоцманское дело, пристани и мастерские. Командование Байкальской озёрной флотилии занималось грузоперевозками, разведывательной деятельностью, в том числе и на реках Лена и Витим. Немало уделялось внимания культурному и политическому просвещению как личного состава, так и местных жителей. В статье рассмотрены два этапа создания флотилии большевиками в 1918 и 1920 гг., противостояние Красной и Белой Байкальских флотилий. Рассмотрен состав и происхождение флотилии, её техническое оснащение, вооружение, организация работы групп канонерских лодок и катеров. Проанализировано и боевое применение как планируемое, так и реальное - при подавлении Баргузинского крестьянского восстания. Это было единственное выступление, в подавлении которого катера флотилии и десантники-моряки принимали самое активное участие. Рассмотрены вопросы подготовки личного состава к несению службы и технического обеспечения деятельности флотилии. Также в статье рассматривается роль командования 5-й армии, руководства флотилии и их взаимодействие с силами Дальневосточной республики.

В статье освещается взимание единого сельскохозяйственного налога в кампании 1924/25 годов на территории Енисейской губернии или с лета 1925 г. - Красноярского, Ачинского, Канского, Минусинского и Хакасского округов Сибирского края. Целью исследования является изучение взаимоотношений между советским государством и крестьянством в «лучшие годы нэпа», которые тогда во многом воплощались во взимании и уплате налоговых заданий. Автор показывает, что сутью налоговой политики со стороны государства являлись ежегодные и постоянные переходы от экономических мер к администрированию и репрессированию, а затем с возникновением кризисных явлений - от жесткого прессинга к новому миру в деревне и обратно. Следуя объявленному курсу «лицом к деревне», местные власти стали освобождать бедняцкие хозяйства от уплаты налога. На материалах конкретного региона показано, что местные власти пытались организовать заготовки на коммерческой основе, но каждый раз оказывались не готовыми к этой политике и срывались к привычным внеэкономическим методам отчуждения хлеба. На наглядных примерах показаны существенные различия в управленческом поведении членов сельских советов. Советским службам запрещалось консультировать сельских жителей по вопросам налогового обложения. Другой задачей статьи стало освещение крестьянского поведения. Приведенные факты свидетельствуют, что сельское население было не только законопослушным исполнителем политики государства. Наряду с зажиточными крестьянами представители других слоев сельского населения всеми доступными им способами, которые носили скорее всего не классовую окраску, боролись с возраставшей монополизацией рынка и директивными методами его регулирования.

В статье анализируется процесс создания и функционирования общества «Друг детей» на территории Восточной Сибири в 1920-1930-е гг. Показан процесс формирования организационно-правовых основ деятельности общества на общегосударственном и региональном уровне, особенности взаимодействия общественной организации с органами государственного управления. Приведены примеры деятельности общества в других регионах Советского государства. В рамках темы рассматривается формирование по инициативе населения первых местных обществ в отдельных восточно-сибирских районах, изменение их количественного состава, направления деятельности, источники финансирования. На основе рассмотрения исторических документов определены причины масштабного быстрого увеличения количества членов общества: пропаганда, активная поддержка со стороны партии, комсомольских и профсоюзных организаций, доведение до сознания общественности целей и важности осуществляемой деятельности. Подробное рассмотрение источников позволило автору выделить и охарактеризовать такие важнейшие направления деятельности как выявление беспризорных детей, определение их в государственные учреждения, формирование финансовых фондов для помощи детям, взаимодействие с органами образования и здравоохранения в деятельности по сокращению детской беспризорности, участие в работе комиссий по делам несовершеннолетних, трудоустройство несовершеннолетних. Показана трансформация деятельности после создания в 1930 г. Всероссийского общества «Друг детей». Автор приходит к выводу, что общество «Друг детей» стало одним из механизмов привлечения общественности к участию в реализации направления социальной политики - сокращение детской беспризорности. Автор подчеркивает, что эффективность деятельности снижали отсутствие четкой структуры и организации, слабая материальная база, удаленность от центра.

В истории Православной Церкви в Латвии сложно найти человека, который бы более однозначно выступил за предоставление независимости своей юрисдикции как протоиерей Янис (Иоанн) Намниекс. Сразу же после обретения Латвийской республикой независимости отец Иоанн представлял тех немногих духовных лиц и мирян, которые противостояли «пророссийской» линии. После назначение в Ригу этнического латыша архиепископа Иоанна (Поммерса), деятельность сторонников автокефалии снизилась и в 1920-1930-е гг., отец Янис Намниекс занимался строительством и обустройством храмов в латвийской провинции. Однако после трагической гибели, убийства владыки Иоанна (Поммерса), отец Янис стал одним из действующих лиц в жизни Латвийской Православной Церкви и всячески помогал новому митрополиту Августину (Персонсу), главе православных в Латвии. Митрополит Августин и его окружение направили жизнь Православной Церкви в Латвии в сторону Константинополя. После того как начался процесс присоединения Латвии к Советскому Союзу, по Латвии прокатилась волна репрессий, в числе арестованных новыми властями оказался и отец Янис. В ходе допросов отец Янис Намниекс сначала согласился сотрудничать с советскими следователями, однако впоследствии признался, что сделал это для того, чтобы обезопасить самого митрополита Августина и сообщать ему о том, что интересует советские специальные органы. В 1942 г. священник Янис Намниекс скончался в заключении. Статья также рассказывает об отношениях в семье отца Яниса, в том числе благодаря записанному в начале 1990-х гг. интервью дочерей протоиерея Яниса Намниекса.

Петр Ильич Пежемский (1809-1861) - иркутский летописец, художник, краевед, общественный деятель. На протяжении многих лет П. И. Пежемский собирал редкие, коллекционные вещи, рукописи, свитки уходящей эпохи. Панорама охватывает период с 1652 по 1845 гг. и содержит 317 листов, снабженных авторскими рисунками. Отрывки из нее публиковались в «Современнике», «Иркутских губернских ведомостях», трудах ВСОРГО. Полностью «Панорама Иркутской губернии» П. И. Пежемского была опубликована лишь спустя 171 год с момента написания рукописи благодаря подвижнице книжной культуры Иркутска, историку Н. В. Куликакускене (1940-2012).

В рецензии дана оценка монографии санкт-петербургского историка Александра Сергеевича Пученкова, предметно рассмотревшего развитие организации и боевую деятельность антибольшевистских сил на Юге России в течение первого года их существования. Указано, что автор многочисленных книг и статей - признанный специалист, представил итог двух десятилетий напряженных и кропотливых изысканий. Структура представляется вполне оправданной, события рассматриваются по хронологии. Вызывает уважение многослойность представленных взглядов участников событий Гражданской войны и мыслей автора на фундаменте исторических источников. В четырех главах основного текста представлена панорама учтенных и взаимоувязанных исторических факторов. Так, подчеркивается изначальное нежелание подавляющей части русского офицерского корпуса и казачества участвовать в Гражданской войне. А. С. Пученков преодолевает и историографическую инерцию. Особенно выделяет автор прочную связь между событиями 1917-1918 гг. и последовавшим в конце 1920 г. поражением белых.

В рецензии дана высокая оценка монографии известного петербургского исследователя А. М. Захарова, посвященной участию славянских добровольческих формирований в ходе Первой мировой и Гражданской войн. Автор рассматривает это явление как особый феномен, имевший ряд отличительных черт. Отмечено, что славянские формирования, имевшие многолетний боевой опыт, впоследствии сыграли определяющую роль в становлении независимости ряда европейских государств. Указано, что, вопреки устоявшемуся мнению, на территории России действовал не только Чехословацкий корпус, но и части поляков, сербов, хорватов, словенцев. Тезисы монографии А. М. Захарова сопоставляются с данными малоизвестных документов из архивных собраний Москвы и Новосибирска.