В статье публикуются материалы нового палеолитического комплекса культурных остатков стоянки Нирякан I на р. Мама (Байкало-Патомское нагорье, Мамско-Чуйский район Иркутской области). Стоянка Нирякан I открыта Инешиным Е.М. в 1993 г. Были обнаружены культурные остатки и погребение эпохи раннего железного века. В ходе проведения спасательных работ на памятнике в 2020 году был открыт комплекс палеолитических культурных остатков, получивший обозначение как 2 культурный горизонт. Коллекция составила 576 единиц находок, преимущественно из метаморфизованного сланца. 13 % составили артефакты из кварца. Первоначальные планиграфические и стратиграфические позиции утрачены, однако концентрация каменных артефактов и жженой кости (47 % всей коллекции), по-видимому, изначально была скоплением у кострища. В коллекцию входят нуклеусы радиального, леваллуазского принципа расщепления, простейшего поперечного расщепления, торцовые мелкопластинчатые. Среди изделий скребки, отщепы с ретушью, скребло, трансверсальный резец. Полученная радиоуглеродная дата дает календарный возраст 13455-13226 л. н. Основными объектами для корреляций выступают 1-2 сводные культурные горизонты Курлы I-III (Северный Байкал) и 3А-9 культурные горизонты Большого Якоря I (Нижний Витим). Значение открытия финальнопалеолитического комплекса местонахождения Нирякан I состоит в том, что впервые в долине р. Мама получен статистически многочисленный, типологически представительный и хронологически определенный комплекс артефактов эпохи каменного века. Важное значение открытия финального палеолита на Нирякане состоит также в том, что он указывает на обитание людьми среднего течения р. Мама и внутренних районов Байкальской части Байкало-Патомского нагорья в перигляциальных условиях длящейся еще финальной стадии последнего оледенения.

В статье рассмотрены археологические материалы неолитической стоянки Катина Щель (Като-Ёдарминское расширение долины р. Ангары). Особенностью объекта является геоморфологическое положение - стоянка приурочена к вершине горы, причлененной к 70-метровому скальному останцу, доминирующему в ландшафте. Культурный слой залегает в подошве погребенного гумусового горизонта почвы, сформировавшегося в среднем голоцене (AT). По нагару с керамики и фаунистическим остаткам получены две радиоуглеродных датировки: 7561±67 и 7258±93 некал. л. н. В составе коллекции доминирует дебитаж (мелкие и средние сколы, микросколы, обломки), зафиксирован немногочисленный орудийный набор (скребки, отбойник, абразив, фрагменты орудий, заготовки). Фауна в основном представлена остатками крупных копытных, включая Alces americanus . Керамический компонент коллекции состоит из фрагментов хайтинской и сетчатой керамики. В рамках построения модели системы адаптации охотников-собирателей региона объект интерпретируется как логистический нестационарный лагерь с функциями охотничьего наблюдательного поста и первичной обработки каменного сырья. В пользу этой гипотезы свидетельствуют характеристики археологического материала, соотношение категорий находок в сравнении с другими объектами Като-Ёдарминского расширения, этноархеологические корреляции. Выдающееся в ландшафте положение Катиной Щели обеспечивало возможность наблюдения за окружающим пространством, временные ресурсы при этом тратились на подготовку к транспортировке литоресурса. Также вполне возможна культовая специфика объекта: привлекательность Катиной Щели как точки обзора в процессе наблюдения могла определять культовую значимость этой локации. Использование дедуктивной процедуры археологического исследования на основании модели коллекторов Л. Бинфорда позволило провести ожидаемую связь между материалами Катиной Щели и другими стоянками Като-Ёдарминского расширения.

Археологический фонд Музея Бурятского научного центра СО РАН демонстрирует материальный комплекс культур Западного Забайкалья от каменного века до эпохи средневековья. Особое значение имеет раздел «Бронзовый век» с коллекцией медных и бронзовых изделий уникальных для региона, которые свидетельствуют о зарождении и развитии местной металлообработки, широких культурных связях с сопредельными территориями во II-I тыс. до н. э. Актуальность исследования обусловлена недостаточной изученностью древнего металлопроизводства региона, в связи с этим статья дополняет эту область данными естественно-научных методов, новыми материалами и выводами. Показаны основные памятники археологии на территории Бурятии эпохи раннего металла, среднего бронзового века, в культурных слоях которых зафиксированы изделия из меди и бронзовых сплавов. Проанализирована также серия случайных находок, среди которых имеются редкие и уникальные экспонаты для археологии региона. Рассмотрена история формирования музейных коллекций предметов из меди и бронзы с конца 1950-х гг. Представлены результаты спектрального анализа металлических изделий, выполненных предшествующими исследователями и новые данные, полученные методом энергодисперсионной спектрометрии (SEM-EDX). Морфологические и технологические характеристики изделий позволили охарактеризовать способы изготовления типологически разной продукции, а полученные результаты элементного состава - установить типы металлургических сплавов и выделить их особенные рецептуры. Отмечено наличие изделий эпохи бронзы в материалах погребений хунну, изготовленных из мышьяковистой и оловянно-мышьяковистой бронзы. Исследование представляет практическую значимость для систематизации и экспонирования музейных предметов, а установленный химический состав изделий дополняет базу данных музейных и академических собраний Бурятии.

Предлагаемая статья посвящается классической теме социальной антропологии и этнологии - собирательству недревесных лесных ресурсов коренными народами, в данном случае эвенками села Холодное, Северный Байкал. Этнографический материал, на котором основана статья, скорее относится к истории края, так как был собран уже довольно давно: в 2008 году - тринадцать лет назад. Разумеется, много изменений в локальном социуме и культуре произошло с тех пор, и они еще будут осмыслены антропологами в будущем. Я надеюсь, что моя работа, с одной стороны, послужит документом традиционных экологических знаний и этноэкономических практик собирательства эвенков Северного Байкала, которые я фиксировала в тот период, а с другой стороны, покажет многогранность и сложность альянса человека и ландшафта посредством рефлексии локальных моделей реципрокации знания о местах сбора ценных дикоросов. В статье пойдет речь о том, как местные жители и таежный ландшафт справляются с интересом приезжих собирателей дикоросов, так называемых «всяких», к местной сокровищнице недревесных лесных ресурсов. В этих отношениях культурная память выполняет роль посредника между секретностью и принципами реципрокации знания о значимых местах ресурса северобайкальских собирателей. В статье будет рассмотрено, как формируются отношения между эвенками и тайгой, которые здесь обозначены как отношения альянса через практики собирательства и нарративами о них. Этнографические данные, полученные от эвенков, демонстрируют практические навыки, связанные с организацией, поисками и перераспределением лекарственных трав, кедровых орехов и ягод. Жители села Холодное дают пояснения своего поведения в лесу и отношения к полученным природным ресурсам, демонстрируя сформировавшиеся на протяжении столетий правила взаимоотношения человека с окружающей его природной средой.

В данной статье обобщается работа с двумя эвенкийскими оленеводческими коллективами в Северо-Байкальском нагорье в июле 2010 года. Этнографическая работа с оленеводческими группами Орон и Улуки, основанными в начале 1990-х годов в поселке Холодное, позволила выделить две вариации традиционного эвенкийского подхода к оленеводству, обнаруживающие множество общих черт. Обе группы полагались на природные и антропогенные особенности ландшафта, чтобы приучить оленей к местам, где оленеводство было оставлено почти на 20 лет. Оленеводы и олени взаимно определяют сезонные и ежедневные модели передвижения, а оленеводческая деятельность используется для проведения охоты на крупную дичь и отлова пушных зверей осенью и зимой. Охота и отлов рыбы являются важным источником дохода для оленеводов. Улукская община к 2010 году вырастила свое стадо оленей до такой степени, что они смогли зарезать несколько оленей для продажи мяса, в то время как Оронская община держала небольшое стадо оленей. В данной статье представлены некоторые из обнаруженных в ландшафте следов оленеводства и обсуждаются причины возрождения оленеводства в наше время и устойчивость этого традиционного вида деятельности эвенков. Подтверждение личности и притязания на землю в дополнение к материальным благам оленеводства и охоты могли быть вескими причинами для восстановления оленеводства в 1990-х годах.

В статье на основе опубликованных и неопубликованных источников рассматриваются вопросы, связанные с военными формированиями, действовавшими на р. Амур в 1649-1653 гг. Летом 1650 г. они были объединены в полк Е. Хабарова. Акцент исследования сделан на проблемах, связанных с его численностью, составом и статусом участников походов, их снабжением, условиями перехода из Якутска на р. Амур и боеспособностью. В этот период в Якутском уезде было много промышленных людей, желавших отправиться добровольцами в поход на р. Амур. Дополнительным стимулом для них была возможность в случае успеха экспедиции стать служилыми людьми с государственным жалованьем. Всего в Приамурье в три этапа отправились более 400 чел. Снабжение этих людей потребовало больших средств - несколько десятков тысяч рублей. Большая часть из них была получена не из казны, а от частных инвесторов. Крупнейшим из них был воевода Д. Францбеков. В 1649-1651 гг. финансовые ресурсы для вложения в «Даурский проект» в Якутске были исчерпаны, что привело к прекращению отправления туда новых сил. Переброска войска на р. Амур, занимала около 7 недель, а сплав по реке до ее устья не менее 3 недель. Народы Приамурья значительно уступали в военной организации и вооружении полку Е. Хабарова, так что его численности было достаточно, чтобы взять под контроль весь Амур. Однако вмешательство маньчжуров сделало это невозможным.

В статье авторами рассматривается комплексная реконструкция качественного и количественного состава русской и китайской пороховой артиллерии, непосредственно использованной в ходе первой осады Албазинского острога летом 1685 года. Также для более детального дополнения реконструкции использованы уже имеющиеся исследования в области военного исскуства в части, касающейся построения боевого порядка артиллерии и тактики противоборствующих сторон. Развитие пушечного вооружения в XV веке, всё чаще используемого при осадах крепостей, привело к тому, что уже в начале следующего века и в последующем практически полностью были вытеснены образцы осадных метательных систем. Безусловно, это обстоятельство вызвало существенное изменение в фортификационном зодчестве. Его основным критерием выступало соответствие новым военно-техническим требованиям к крепостному строительству, которое масштабно разворачивалось на всей территории России, в том числе и на Дальнем Востоке, где строительство крепостей рассматривалось приказной администрацией как способ закрепления за Российским государством новых территорий. Несмотря на несколько иной порядок сооружения, которое демонстрирует история основания дальневосточных острогов, следование общерусским нормам градостроительства всё же позволяет нам опираться на проекты, по аналогии с которыми возводились укрепленные поселения в Европейской России. Возводимые долговременные остроги в Приамурье своим основанием обязаны исключительно надвигающейся опасности со стороны маньчжуров и были способны противостоять пушечному бою, что подчёркивает важность выбранного авторами направления при проведении онтологической реконструкции Албазинского острога 1684 года постройки.

История русского населения в Забайкалье, в частности семейских, все еще недостаточно изучена и содержит множество лакун. Результат данной работы, на наш взгляд, внесет важный вклад не только в изучение генеалогий семейских Забайкалья, но и в целом в исследование истории старообрядцев России. Статья посвящена апробации методики составления родословной конкретного исторического лица на основе сопоставления фольклорных преданий и воспоминаний с документальными (архивными) источниками. Изучена история известной старообрядческой семьи, связанная с селом Большой Куналей (Тарбагатайский район Республики Бурятия, РФ) с XVIII в. В статье предложен подход, выработанный в рамках генеалогических исследований, основанный на анализе учетно-массовых генеалогических источников, и апробируется методология сопоставления и комплексного изучения различных архивных источников с данными из устных преданий, интервью и личных воспоминаний. Родословная составлена путем движения одновременно как по восходящей (от предков к потомкам), так и по нисходящей (от потомков к предкам) линиям. Анализируются оптимальные способы поиска недостающей информации в различных, в том числе в хозяйственных и статистических документах. Источниками исследования являются материалы фискального учета (ревизские сказки, окладные книги, подворные (похозяйственные) книги президиума Больше-Куналейского сельского совета депутатов трудящихся за 1929-1930, 1936, 1941-1943 гг.), административно-полицейского учета (посемейные списки), церковного учета (исповедная роспись), данные статистики (анкетные листы подворного обследования 1897 г.), делопроизводственные материалы (прошения, донесения, ведомости, наряды), источники личного происхождения (мемуары-автобиографии, интервью).

Статья посвящена историку Афанасию Прокопьевичу Щапову (1831-1876). В октябре 2021 г. профессиональное сообщество, люди знакомые с его творчеством и судьбой, отметят 190-летие со дня рождения ученого и общественного деятеля. В работе раскрываются основные вехи биографии ученого, этапы эволюции его мировоззрения, становление демократической исторической концепции. Показано, как развитие новых взглядов в науке на уровне идеологических представлений и затем в процессе научного познания обретало логические очертания научной концепции. Новая народническая идеология, основоположником которой он явился, позволила А.П. Щапову как ученому и лектору оставить заметный след в истории Казанского университета. Жертвенное слово на Куртинской панихиде по невинно убитым крестьянам, как и вся его жизнь, являлись реализацией на деле этой идеологии. А «просветительские», «гуманитарные» советы Александру II отражали насущные потребности в реформировании государства. Построение демократической системы «ценностей» и логики познания, в которой народ стал предметом исторического исследования, позволило А.П. Щапову открыть новую историю отечества. Выявленные им «народные» начала процесса: колонизация, областность, вече, община, земские соборы - легли в основание доктрины народной колонизации (освоение) страны. Прочтение истории как движения масс в корне изменило прежние представления о старообрядчестве, земстве: глубина религиозного раскола заключалась не в обрядах, а в «жизни народа»; «раскол земства» являлся опасным для страны противостоянием «государева и земского дела», наконец, с «земской точки зрения», стали очевидны негативные последствия «покорения природы». Прошедшее время подтвердило глубину прогнозов историка. Вневременное, выходящее за пределы второй половины XIX в. значение лучших исследований ученого, засвидетельствованное в трудах многих поколений историков и в учебной литературе, ставит А.П. Щапова в разряд классиков русской историографии.

В статье, на впервые вводимых в научный оборот материалах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), рассматривается состояние Красноярской и Иркутской казачьих сотен в 1899 году. Именно тогда состоялась поездка военного министра Российской империи А.Н. Куропаткина в Сибирский военный округ. Визит представляет большой научный интерес, так как имел место, примерно, за четыре года до начала Русско-японской войны 1904-1905 гг. и менее чем за семь месяцев до начала мобилизации Сибирского военного округа 8 июля 1900 г. в связи с Боксерским восстанием в Китае. Поездка осуществлялась в целях личного ознакомления военного министра с состоянием созданного незадолго до этого Сибирского военного округа, оценки боеспособности дислоцировавшихся в нем войск, сбора материала для разработки планов дальнейших военных преобразований, а также обороны азиатской части Российской империи. Передвигаясь по сибирской железной дороге, А.Н. Куропаткин осмотрел войска крупнейших гарнизонов: Омска, Томска, Красноярска, Иркутска, в числе которых были Красноярская и Иркутская казачьи сотни. В статье публикуются подробные из известных к настоящему времени описания этих двух воинских частей. Анализируется качество офицерского состава сотен, их строевое обучение, хозяйственное и экономическое состояние, казарменное обеспечение. Приводится мнение военного министра о выучке и боевой готовности казаков, а также о проведенных в Красноярске и Иркутске маневрах. Дается оценка крайне неудачной системы отбывания казаками воинской повинности и результатам ее применения. Анализируются предложенные во всеподданнейшем отчете варианты улучшения положения казаков.

В статье рассматриваются звания и должности медицинских работников, встречавшиеся в Восточной Сибири в конце XIX - начале ХХ в., дается их характеристика. Подробно исследуется система подготовки врачей, приводится их численность. Отдельно анализируются квалификация докторов медицины, имевщих более высокий социальный статус, подготовка врачей женского пола, что связано с проблемой получения ими высшего образования. Поднимается проблема повышения квалификации медицинских работников в России в эпоху императора Николая II. В исследовании отмечается наличие в Восточной Сибири систематического кадрового дефицита, в том числе врачей узких специальностей, что делало актуальным организацию в регионе высшей медицинской школы, которая могла бы готовить квалифицированных врачей. Открытие фельдшерских школ в Красноярске, Иркутске и Якутске способствовало занятию вакантных ставок хорошо подготовленным средним медицинским персоналом. Вместе с тем до 60 % фельдшеров имели низкую квалификацию, поскольку они получали ускоренное обучение во время службы в армии. По причине высокой рождаемости огромное значение для населения имели фельдшерицы-акушерки, которые постепенно появляются на каждом врачебном участке. Отдельно рассматриваются сестры милосердия, поскольку они находились на службе у Российского общества Красного Креста. Автор статьи уделяет внимание тому, что в конце XIX - начале ХХ в. происходит постепенный отказ от ремесленной практики обучения будущих работников. Вместо этого открываются новые или реформируются старые медицинские образовательные учреждения.

В статье представлена художественная жизнь городского общества Иркутской губернии второй половины XIX - начала XX в. Проводится анализ газет «Восточное обозрение» и «Сибирь», которые раскрывают основные этапы развития художественного пространства в регионе. Определяется степень участия авторов статей в формировании общественного мнения о предметах изобразительного искусства, художественных выставках, общественной и творческой деятельности мастеров и других проблемах. В исследовании отмечается то, что источники периодической печати раскрывали с разных сторон творческие мероприятия мастеров: выставки, встречи, лекции, исторические события. В периодической печати обсуждались ключевые моменты, связанные с художественной жизнью Иркутской губернии. Используется комплексный подход при анализе статей, что помогает определить ценностные ориентиры городского общества в искусстве. Газеты, с одной стороны, отражали участие художников в создании иллюстративных материалов, картин, а с другой - подробно описывали результаты проведения художественных выставок, реакцию посетителей на живописные полотна. События второй половины XIX - начала XX в. способствовали развитию общественного мнения об искусстве, творчестве известных мастеров. Благодаря знакомству жителей с картинами, постепенно расширялся круг знаний о культуре Российской империи, а у художников появилась возможность реализовать свои творческие способности, используя разные методы и приёмы. Было замечено то, что искусство формировало у общества интерес к актуальным социальным проблемам. Жителей Иркутской губернии волновали социальные, политические, экономические, культурные перемены, которые происходили во второй половине XIX - начале XX в. Определено значение источников периодической печати для изучения художественной жизни городского пространства.

В статье впервые подробно рассматриваются и анализируются взгляды на проблему черносотенного террора известного русского правого политика, последнего председателя Союза русского народа, лидера фракции правых в Государственной думе III и IV созывов и председателя Высшего монархического совета в эмиграции Николая Евгеньевича Маркова (1866-1945). Изучены публичные высказывания Маркова, сделанные в ответ на обвинения правых в организации еврейских погромов, создании боевых черносотенных дружин и убийствах оппозиционных политиков. В научный оборот вводится речь Маркова, произнесенная в III Государственной думе в защиту Союза русского народа, а также новые факты биографии этого правого политика. Обращается внимание на то, что оправдывая открытое противостояние черносотенных дружин левым радикалам в годы Первой российской революции, Марков не находил оснований для публичного оправдания убийств политических противников и дистанцировался от единомыслия с погромщиками и террористами. Внимания также заслуживают указания Маркова на то, что проблема насилия справа в период революции 1905-1907 гг. не может рассматриваться в отрыве от массового насилия слева и учета общей политической ситуации, грозившей гражданской войной. Показано, что, несмотря на апологетический характер высказываний Маркова, они представляют несомненный интерес для исследователей, поскольку позволяют не только уточнить взгляды политика, но и взглянуть на проблему черносотенного террора, воспользовавшись совершенно иной, отличной от распространенной в левых и либеральных кругах (а также и в советской историографии), «оптикой».

В статье рассматриваются отношения органов церковного управления на Юге России в период Гражданской войны с Главнокомандующими вооруженных сил Юга России А.И. Деникиным и П.Н. Врангелем, Донским, Кубанским и Крымским краевыми правительствами. В основу работы положен широкий круг источников, включающих церковную делопроизводственную документацию, сводки белогвардейского Освага, материалы личного фонда Деникина, мемуары и региональную периодическую печать. Показано, что Русская православная церковь оказала однозначную поддержку Белому движению, причём, приоритетом обладало Главное командование. С казачьими правительствами отношения складывались неоднородно - более тёплые были выстроены на Дону, где церковь пользовалось содержанием за счёт войсковой казны. Имели перспективы и отношения со Вторым Крымским краевым правительством, однако процесс их выстраивания был прерван в связи с прекращением его существования. В отличие от них, в Кубанской Краевой Раде и Краевом Правительстве наблюдались левые настроения, которые, накладываясь на особенности личности и позиции по отношению к официальным лицам правительства епископа Кубанского Иоанна (Левицкого), привели к конфронтации между ними. Кубанская конституция отменяла вероисповедные преимущества, на основании чего правительство отказывало в покровительстве православной церкви и её учреждениям. Рассмотрена также политика А.И. Деникина и П.Н. Врангеля в религиозной сфере. Примечательно, что все представители белого лагеря признавали решения Всероссийского Поместного Собора 1917-1918 гг. в качестве действующего законодательства. Взаимоотношения церковной власти, краевых правительств и Деникина в годы Гражданской войны складывались сложно, зачастую конфликтно. Каждая сторона пыталась отстаивать свой интерес: краевые правительства превыше всего ставили интересы края и свои политические прерогативы; церковные власти требовали по отношению к себе уважительного и доброжелательного отношения.

Данная статья посвящена газетам и журналам, которые издавались в высших учебных заведениях Иркутска с 1918 по 1941 гг. Анализируется их тематика, проблематика, роль в жизни университета и освещение в них истории высшего образования. На первом этапе (1918-1921 гг.) выходили однодневные газеты («Гаудеамус», «Иркутский государственный университет», «Татьянин день», «Клич»), выполнявшие конкретные функции (открытие университета, борьба с голодом и др.). В 1922-1924 гг. такие издания как «Университетский клич», «Университетское слово», «Кузнецы грядущего» не ограничивались академической тематикой, а проводили общественные дискуссии о роли учебного заведения в городе. В газетах отражалась идеологическая борьба между старым (дореволюционным) и новым (пролетарским) пониманием деятельности университета. В конце 1920-х гг. и в 1930-е гг. газеты (стенные и многотиражные) вынуждены были уделять максимальное внимание идеологии. Издания, сосредоточенные только на академической тематике («Красный техник»), критиковались. А самым политизированным был «Восточно-Сибирский комвузовец» (орган парткома Восточно-Сибирского коммунистического университета). В конце 30-х гг. газеты много писали о военной подготовке студентов. Они использовались для коммуникации между администрацией, преподавателями и студентами, для связи с общественностью, для дискуссий о роли и функциях университета в городе. И потому в наши дни являются полезным источником информации о его жизни как организации и о студенчестве как части молодежи.

Статья посвящена историософскому осмыслению роли католицизма и Католической церкви в русско-литовских отношениях Великого княжества Литовского в творчестве Евгения Францевича Шмурло. В основе исследования положен контент-анализ двух обобщающих трудов историка, созданных им в эмиграции на закате жизни: «История России. 862-1917» и «Курс русской истории». Кроме того, в качестве источников были привлечены материалы из личного фонда Е.Ф. Шмурло, хранящегося в Государственном архиве Российской Федерации, работы дореволюционных историков, а также современная отечественная историография. В статье предпринимается попытка анализа процесса формирования позиции историка по данному вопросу. Анализ учебника «История России. 862-1917» показал, что историк кратко описывает русско-литовские отношения и лишь обозначил свое явно негативное отношение к католицизму. Более явственно позиция Е.Ф. Шмурло проявится в его «Курсе русской истории» (1931-1934 гг.), в котором истории Великого княжества Литовского и русско-литовским отношениям уделено значительное место. Подробный контент-анализ показал, что, по мнению историка, союз Литвы и Польши сопровождался внедрением чуждых католических элементов и остановил естественный процесс социальной ассимиляции литовского элемента русским, православным элементом, что в итоге привело к нарастанию социального конфликта в ВКЛ. В нарастающем национальном противостоянии лежит религиозное: между православными-русскими и поляками-католиками. В результате исследования автор статьи приходит в выводу, что Е.Ф. Шмурло был сторонником концепции негативного отношения к католическому присутствию на территории ВКЛ. Данная позиция историка имеет свои корни в общественно-политической дискуссии второй половины XIX в. и работах историков, в частности, С.М. Соловьева, К.П. Бестужева-Рюмина, О.М. Кояловича, Д.А. Толстого и др. Можно говорить о том, что будучи в эмиграции, Е.Ф. Шмурло находился по данному вопросу на консервативных позициях православного национализма.

В статье рассматривается судьба представителей латвийской послевоенной эмиграции на примере уникальной личности, русского священника протоиерея Феодора Михайлова. Родившийся на территории современной Псковской области, священник в 1920-х годах вошел в число оппозиционных митрополиту Сергию (Страгородскому) представителей духовенства, за что был осужден на 11 лет. Выйдя из мест заключения в начале 1941 г., он вскоре попал на оккупированную нацистами территорию и вошел в состав Псковской Православной Миссии. Вместе с псковскими миссионерами протоиерей Феодор Михайлов эвакуировался сначала в Латвию, а затем в Германию, где оказался перед выбором двух церковных юрисдикций: своего наставника епископа Рижского Иоанна (Гаклавса) и Русской Православной Церкви Заграницей. В подчинении последней во второй половине 1940-х гг. он успел послужить в нескольких православных приходах, в том числе в Регенсбурге, а также помочь в окормлении православных по вероисповеданию заключенных местных тюрем. К концу 1940-х гг. перед священником и его семьей встал вопрос о переезде в Соединенные Штаты Америки. После долгих раздумий, ради благополучия детей, протоиерей Феодор Михайлов переезжает в США и входит в юрисдикцию Северо-Американской митрополии. Статья основана на материале Архива Германской епархии Русской Православной Церкви Зарубежом и работ авторов, специализирующихся на русской церковной эмиграции, опубликованных сборников документов. Материал является одной из первых работ в серии статей, посвященных русской, эстонской, латвийской и белорусской послевоенной церковной эмиграции.

Статья посвящена анализу эволюции советской историографии Гражданской войны в России на материалах востока России. Выделяется четыре основных этапа: 1920-е - начало 1930-х годов, середина 1930-х - начало 1950-х гг., вторая половина 1950-х - конец 1980-х годов, 1990-е годы - по настоящее время, из которых три первых являются советскими. Концептуальное и фактологическое содержание исторических исследований предопределила современная им общественно-политическая обстановка. Ленинские военные идеи эмоционально развивали, дополняли, комментировали современники. К трудностям первого этапа относились: необходимость освоить марксизм, выработать критерии научности, сформировать источниковую базу, подготовить кадры историков. Наибольший интерес советские авторы проявили к вооруженной интервенции держав Антанты, к созданию и укреплению Дальневосточной республики. На исследователей не влияли готовые схемы, а их публикации отличал прикладной практический характер. С начала 1930-х годов в советской историографии проявляются новые негативные тенденции, вызванные развитием культа личности И.В. Сталина. Снижается количество публикаций по истории Гражданской войны, а ранее вышедшие выводятся из оборота. Резко ограничен допуск к архивным фондам, из текущих публикаций исчезают имена известных участников Гражданской войны, объявленных «врагами народа». Жертвами репрессий стали многие историки. Прервалась преемственность советской историографии. Резолюции высших партийных собраний становятся для ученых образцом трактовок. Основной упор авторы направили на освещение роли партии, «взяв на вооружение» цитатный метод подачи и трактовки фактического материала. В исторических трудах утвердились упрощенные схемы. Для второго этапа обязательны отсылки к высказываниям И.В. Сталина. После его смерти наблюдаются некоторые корректировки в изучении советской истории. Однако по-прежнему предписывалось следовать «ленинскому» принципу партийности в исторической науке - при анализе фактов и выводов исходить из интересов передового класса, выступать против «объективизма». В заключение обозначены перспективы дальнейшего исследования Гражданской войны и предложены обобщения из ее исторического опыта.

В рецензии рассматривается исторический энциклопедический словарь, посвященный различным аспектам социокультурной жизни уникального города Енисейска. Авторы собрали и систематизировали значительный материал по истории его повседневной жизни. При составлении издания были использованы нарративные источники широкого спектра. Особое внимание уделено представителям разных социальных и профессиональных групп. Значительное место в работе занимают биографические статьи и описания старожильческих семей. Важность данного исследования связана с реализацией государственных программ по развитию малых городов и сохранению их исторического и культурного наследия.

В рецензии охарактеризована коллективная монография «Иркутск - город трудовой доблести». В ней отмечена новизна и актуальность издания, широкая источниковая база и вклад в развитие истории Иркутской области. В данной работе впервые Иркутск представлен как важнейший логистический центр Восточной Сибири, сыгравший значительную роль в завоевании победы в Великой Отечественной войне. Однако отмечены и некоторые недочеты, связанные, прежде всего, с издержками написания коллективного труда. Работа оценивается как историко-краеведческая и может не только заинтересовать любителей истории, но использоваться при подготовке и проведении просветительских мероприятий в учебных заведениях.