Проблема «хиатуса» в развитии погребальных традиций неолита Предбайкалья впервые поставлена А. В. Вебером в 1995 г. Согласно последней версии формальные могильники разных размеров использовались охотниками-рыболовами Предбайкалья в позднем мезолите и раннем неолите, в среднем неолите они отсутствуют, появляются опять в позднем неолите и существуют в эпоху ранней бронзы. Объяснению этого разрыва посвящены исследования Байкальского археологического проекта (БАП). За последние 10–15 лет в Байкальской археологии появилось несколько публикаций, в которых авторы весьма критически относятся как к проблеме «хиатуса», так и к идеям и попыткам БАП объяснить этот паттерн. Настоящая статья – ответ в основном на статью И. М. Бердникова и соавторов «K проблеме хиатуса – перерыва в погребальных традициях неолитического населения Прибайкалья» 2020 г., так как в этой публикации критика исследований БАП наиболее конкретная и выразительная. Указаны археологические основы, история возникновения проблемы, взгляды сотрудников БАП. Представлена история накопления и изучения дат 14С по человеческим костям из неолитических могил Предбайкалья, которые считаются основой для концепции «хиатуса». Подчеркнуто, что для Предбайкалья накоплено уже ~720 радиоуглеродных дат AMS, все с поправкой на пресноводный резервуарный эффект, и заполнение «хиатуса» не наблюдается. Только 3–4 погребения можно предварительно считать по имеющимся датам принадлежащими к среднему неолиту. Указана нелогичность попыток заполнить средненеолитический «хиатус» в использовании формальных могильников в Предбайкалье материалами из Северного Приангарья и других смежных территорий. В итоге подчеркнуты недопонимания, ошибки, выборочное и далеко не полное знание публикаций, а также общего теоретического, методологического и аналитического подхода исследований БАП, и, наконец, недостаточное знание современной методологии и теории исследований культур древних охотников-собирателей в общем.

   В статье представлен анализ материалов нового объекта мохэской археологической культуры «Ольга. 87 км», расположенного на восточном побережье Приморского края. Данный регион археологически изучен слабо и пополнение источниковой базы для реконструкции древней истории территории является актуальной задачей. В результате скрупулезного подхода к анализу небольшой коллекции артефактов выявлены основные характеристики керамического комплекса, идентифицированы отпечатки семян растений на поверхности сосудов, определен тип панцирных железных пластин и способ производства древнего текстиля, сохранившегося на нескольких фрагментах панциря. Благодаря этому не только установлены хронология, культурная принадлежность памятника, но и высказано предположение о том, что данный объект культурного наследия является могильником. Культурную принадлежность памятника определяет керамика, имеющая аналогии в жилых и погребальных комплексах Восточного и Северо-Восточного Приморья, относящихся к мохэской археологической культуре. Не противоречит этому просо обыкновенное, отпечатки семян которого зафиксированы на стенках сосудов, поскольку именно этот злак играл значимую роль в хозяйстве некоторых групп мохэского населения. На хронологию памятника указывают как характерные особенности сосудов, свойственные керамике памятников VII–VIII вв. н. э., так и тип панцирных пластин, получивший распространение не ранее VII в. н. э. Ограниченный набор находок, специфичный для погребений (керамика и панцирные пластины) и небольшой объем сосудов – черта, характерная именно для керамики погребальных комплексов, позволяют достаточно убедительно охарактеризовать новый памятник как могильник. Таким образом, археологический памятник «Ольга. 87 км» – это могильник мохэской культуры, функционировавший в начале бохайского времени (VII–VIII в. н. э.).

   В статье рассматриваются результаты исследования археозоологических материалов участка г. Екатеринбурга, относящегося к его центральной части и наиболее раннему периоду застройки города. Материалы работы характеризуют период со второй половины XVIII до конца XIX вв. Для исследования костей домашнего скота, которые составляют основу коллекции, были применены традиционные археозоологические методы для определения возраста и биологических характеристик скота. Помимо этого, были использованы новые подходы в виде использования рентгена для массовых серий костей и патологического анализа на основе изучения возрастных и патологических изменений современного скота. Результаты исследования демонстрируют, что мясная диета жителей Конюшенной слободы Екатеринбурга основывалась преимущественно на потреблении говядины. На стол жителей попадало мясо от коров и быков нескольких возрастных и размерных групп. Мясо остальных видов домашнего скота играло гораздо меньшую роль в системе питания обитателей слободы. Кости домашнего скота активно использовались горожанами для изготовления игральных костей, игрушек и музыкальных инструментов. Бабки из первых фаланг крупного рогатого скота являются самой массовой категорией костяных изделий. Результаты патологического анализа позволили выявить большое число возрастных изменений и ряд патологий. Наиболее многочисленной категорией патологических изменений являются остеохондротические дефекты суставной поверхности на костях всех видов скота. Некоторые изменения на костях быков допускают реконструкцию рабочего использования скота. В ходе обработки остеологического материала выявлено относительно большое количество модификационных изменений костей, которые ранее не фиксировались при изучении материалов Нового времени русских городов.

   Статья на основе неопубликованных документов Российского государственного архива древних актов, объединенных в стлб. 508 фонда 214 (Сибирский приказ), рассказывает о начальном этапе присоединения к России территорий Забайкалья и Приамурья (Даурии), куда по приказу правительства отправился «даурский полк» под командованием бывшего енисейского воеводы Афанасия Филипповича Пашкова. Основное внимание в исследовании уделяется событиям, связанным с деятельностью полка в Даурии в 1657–1662 гг. Исследование продолжает ранее опубликованный материал с момента перехода даурского полка из Братского острога по р. Ангаре до оз. Байкал и вступления его в Забайкалье до приезда в Нерчинский уезд Л. Толбузина, сменившего воеводу А. Ф. Пашкова. Рассмотрены такие вопросы как: первые боевые действия в Забайкалье и подчинение тунгусских князцов; строительство Иргенского и Верхнего Шилкского острогов; обустройство пашни и поиск источников соли; разведка ситуации в Приамурье и пополнение Даурского полка за счет енисейских служилых людей и остатков Амурского войска; проблемы полка с обеспечением; боевые и небоевые потери. Большое внимание уделено истории возведения двух первых православных церквей в Забайкалье. В исследовании сделан вывод о том, что даурский полк выполнил свою основную миссию, закрепив власть России в Забайкалье, несмотря на то, что за пять лет службы в Даурии большая часть его погибла во время боевых действий, а также – из-за голода и болезней.

   Статья посвящена истории становления и развития «Сибирского укрепрайона». На основе широкого круга источников показывается место «Сибирского укрепрайона» в системе обеспечения военной безопасности России на юге Западной Сибири. Подробно анализируются организационная структура, численный состав «Сибирского укрепрайона» и их изменения в зависимости от спектра внешних военных угроз; устройство оборонительных укреплений Сибирских пограничных линий; обеспечение армейских полков провиантом и различными видами военного имущества. Большое внимание авторами уделяется комплектованию сибирских полков офицерами и нижними воинскими чинами, особенностям боевой учебы сибиряков, использованию в боевой подготовке воинских формирований полевых полковых лагерей, подготовке и выводу сибирских полков в европейскую часть России в 1808–1810 гг. Определенный акцент авторами сделан на особенностях военного управления на территории Западной Сибири во второй половине XVIII – начале XIX вв. На конкретных примерах рассматриваются быт и служба сибирских драгунских, мушкетёрских, егерских полков и казачьих команд, их деятельность по охране государственных границ и хозяйственному освоению региона, организации взаимовыгодной приграничной торговли и культурного обмена. Показывается вклад генералов Антона Даниловича и Антона Антоновича Скалонов в установлении мирных взаимовыгодных отношений с местными народами и в повышении боеспособности сибирских полков. Приводятся примеры мужества и героизма сибирских полков при обороне Смоленской крепости и Бородинском сражении в Отечественной войне 1812 года, патриотизма сибиряков пограничных линий «Сибирского укрепрайона» и сибирских губерний в сборе добровольных денежных и материальных пожертвований на нужды Русской армии.

   В статье, на впервые вводимых в научный оборот материалах Российского государственного военно-исторического архива (РГВИА), рассматривается состояние Иркутского резервного батальона и делается вывод о боеспособности резервных пехотных частей Сибирского военного округа в 1899 г. В этом году состоялась поездка военного министра Российской империи А. Н. Куропаткина в Сибирский военный округ. Визит представляет большой научный интерес, так как имел место менее чем за 7 месяцев до начала мобилизации Сибирского военного округа 8 июля 1900 г. в связи с Боксерским восстанием в Китае и примерно за четыре года до начала Русско-японской войны 1904–1905 гг. Поездка осуществлялась в целях личного ознакомления военного министра с состоянием созданного незадолго до этого Сибирского военного округа, оценки состояния и боеспособности дислоцировавшихся в нем войск, изучения состояния военной инфраструктуры, сбора материалов для разработки планов дальнейших военных преобразований в Сибири, а также разработки планов обороны азиатской части Российской империи. Передвигаясь по Великой Сибирской железной дороге, военный министр осмотрел военные учреждения и войска крупнейших сибирских гарнизонов, в числе которых были 4 из 6 дислоцировавшихся в Сибирском военном округе резервных пехотных батальонов, в том числе и Иркутский. В статье публикуется наиболее подробное из известных к настоящему времени описаний Иркутского резервного батальона в конце XIX в. Приводятся данные об особенностях службы резервных пехотных частей в Сибири, стоящих перед ними задачах и сложности организации их боевой подготовки. Делается вывод о том, что необходимость использования их по прямому назначению в военное время требовала серьезных изменений в их службе и боевой подготовке.

   Начало специальной военной операции России на Украине, присоединение к России Донецкой и Луганской народных республик, а также Херсонской и Запорожской областей осенью 2022 г. актуализировали обращение к истории этих земель, долгое время входивших в состав Российского государства. Определено, что собирательное название Новороссия применялось к четырем губерниям: Херсонской, Екатеринославской, Таврической, Бессарабской и к трем областям: Войска Донского, Кубанской и Черноморской. Из них первые три представляют особый научный интерес как территории либо уже вошедшие в состав России, либо те, на которых ведутся военные действия. В дореволюционный период эти территории являлись частью Российской империи и были глубоко интегрированы в её состав ещё с конца XVIII в. Исследование историографии проблемы выявило в российском научном пространстве ограниченное количество авторов и работ, посвящённых органам полиции Таврической губернии, и единицы научных трудов, освещающих проблемы развития полиции в Херсонской и Екатеринославской губерниях. Тем не менее поле для исследования истории органов общей полиции на указанных территориях представляется достаточно широким. Были намечены основные виды источников для изучения поставленной проблемы и степень их доступности для современного российского историка. Краткий обзор социально-экономического устройства региона позволил выявить основные факторы, которые оказывали влияние на деятельность полицейских органов. К ним относятся: прибрежное расположение губерний, их смешанная аграрно-промышленная специализация, пёстрый социальный состав населения с привлечением сезонных работников.

   На основе изучения обязательных постановлений и переписки военных губернаторов и генерал-губернаторов в статье рассматривается специфика регулирования предпринимательской деятельности в сфере торговли огнестрельным оружием на российском Дальнем Востоке в конце XIX – начале XX вв. Исследуются действовавшие для предпринимателей ограничения на ввоз этого товара в регион и его экспорт в Китай, описываются имевшие место трудности с получением разрешений на этот вид торговли, приводятся данные об объемах проданного оружия, а также оценивается эффективность мер местной администрации по контролю за торговлей им. Регулирование торговли оружием в регионе осуществляли высшие должностные лица местной администрации – губернаторы и генерал-губернаторы, которые утверждали нормативные правовые акты, регламентировавшие оборот оружия на территории вверенных им губерний и областей. Надзор за торговлей оружием был усилен после объявления в июле 1900 г. ряда местностей российского Дальнего Востока на военном положении в связи с восстанием ихэтуаней в Китае: по распоряжению Приамурского генерал-губернатора были собраны сведения о количестве имевшегося у местных торговцев оружия. Также обо всех, выданных генерал-губернатором разрешениях торговым фирмам на ввоз оружия для продажи, сообщалось полиции для установления надлежащего надзора. В области регулирования торговли огнестрельным оружием на российском Дальнем Востоке была своя специфика, во многом обусловленная его пограничным положением с Китаем: фактически действовал запрет на продажу оружия китайцам и его вывоз в Маньчжурию.

   Статья посвящена анализу идейно-концептуального и фактологического содержания воспоминаний отца Георгия Шавельского, последовательно являвшегося последним протопресвитером военного и морского духовенства Российской империи, а с конца ноября 1918 г. протопресвитером военного и морского духовенства Добровольческой армии, о событиях Гражданской войны на Юге России. Автор был чрезвычайно умным человеком, имел безупречный моральный облик, а личное обаяние и особая набожность придавали его отношениям с людьми особую доверительность, сделавшую мемуары максимально информативными. Отец Георгий стремился быть беспристрастным, не скрывая и разнообразных «язв» белого добровольчества. Развернуто освещено отношение к высшему командованию различных кругов, подчеркнуто негативная роль «толков и пересудов». «Все, кому было что и кому было нечего делать, обсуждали и критиковали стратегию и политику». Отдельная глава воспоминаний о. Георгия посвящена «Недугам Добровольческой армии»: претензиям первопоходников на преимущества, нетерпимость к вынужденно служившим у большевиков, распространенным грабежам и пьянстве и т. д. Перед переходом к оценке освещения в воспоминаниях о. Георгия церковных проблем охарактеризована степень историографической освещенности религиозного влияния на политические процессы периода Гражданской войны. Далее показано, как Главнокомандующий Вооруженными силами Юга России генерал А. И. Деникин, сам неоднократно подчеркивавший свою глубокую религиозность, выстраивал новую систему государственно-церковных отношений. Раскрыты мотивы и обстоятельства организации высшей церковной власти. В главе «Закат Добровольческой армии» описан финал деникинской эпопеи, в том числе судьба генерала И. П. Романовского.

   История басмаческого движения, участники которого вели борьбу против советской власти в Туркестане вплоть до начала 30-х гг., несмотря на богатую советскую и постсоветскую историографию до настоящего времени сохраняет большое количество малоисследованных сюжетов и белых пятен. Предпринятая большевиками после захвата власти грубая ломка сложившихся обычаев и традиций коренного населения, игнорирование особенностей духовной жизни народов региона, просчеты в реализации экономической политики вызвали массовые протесты мусульман, которые переросли в вооруженное сопротивление и привели к формированию первых отрядов басмачей. Попытки советских властей подавить это движение с помощью военной силы оказались безуспешными. Более того, они спровоцировали расширение и накал сопротивления. В результате советское руководство края пришло к выводу о необходимости использования иных методов борьбы с басмачеством. Наиболее действенным в их перечне был признан метод активного привлечения в Красную армию представителей самого мусульманского населения. Однако при формировании национальных частей и особенно подбора для них командного и политического состава столкнулись с проблемой почти всеобщей неграмотности мобилизованных мусульман. Таким образом, успех привлечения коренного населения Туркестана в Красную армию оказался в зависимости от решения проблемы борьбы с безграмотностью. В российской историографии этот вопрос исследован крайне неудовлетворительно, что не позволяет воссоздать целостную картину истории формирования национальных частей Красной армии Туркестана, а в более широком контексте – историю борьбы с басмаческим движением.

   Научная новизна предлагаемого исследования заключается в том, что автор на основе вновь выявленных в центральных архивах Российской Федерации источников и анализа ряда публикаций, выполненных по смежным проблемам, восполняет указанный пробел.

   Статья посвящена изучению социально-экономических преобразований в советском сельском хозяйстве в первой трети XX века и их влиянию на жизнь и деятельность самого многочисленного класса страны – крестьянства. В начале XX века молодое советское государство отставало по темпам развития от индустриальных европейских стран. Для преодоления отставания был предпринят ряд мер, направленный на модернизацию основных отраслей народного хозяйства. Среди осуществленных преобразований было проведено и реформирование сельского хозяйства, результатом чего стало создание системы коллективных хозяйств на территории всего Советского Союза. Создание колхозной системы получило неоднозначную оценку в работах как отечественных, так и зарубежных исследователей. В статье представлена точка зрения американского исследователя, профессора университета Западной Вирджинии Марка Б. Таугера о характере социально-экономических преобразований, их влиянии на сельское население страны. В своих работах Марк Б. Таугер подчеркивает, что коллективизация, несмотря на все недостатки, носила модернизационный характер и была направлена на улучшение аграрного сектора. Точка зрения Марка Б. Таугера выделяет его работы из большого количества зарубежных исследований, основная часть которых освещает главным образом негативные последствия коллективизации советского сельского хозяйства. При анализе работ Марка Б. Таугера, отмечается, как изменения хозяйственной деятельности крестьян повлияли на взаимоотношения между крестьянством и властью. Изучается также позиция Марка Б. Таугера о причинах голода в СССР в начале 30-х гг. XX века, где он подчеркивает влияние ряда объективных причин на сложившуюся ситуацию. В заключение подводится итог проведенных реформ 30-х гг. XX века, отмечается противоречивость их результатов. Указываются выделенные Марком Б. Таугером изменения жизнедеятельности советского крестьянства, которые стали результатом социально-экономических преобразований, и подчеркивается его точка зрения о необходимости объективной оценки исторических событий на основе всех имеющихся данных.

   Статья посвящена интересному и важному эпизоду истории советско-китайских отношений – сибирскому периоду жизни китайца Ши Чжэ, ставшему позднее переводчиком с русского языка у Мао Цзэдуна. Девятилетний опыт работы в советских спецслужбах в Новосибирске позволил ему стать главным экспертом по СССР в руководстве КПК. В последние годы российские исследователи проявляют большой интерес к биографии Ши Чжэ, но ее сибирский период изучен недостаточно. Исследование базируется на делопроизводственных документах из фондов Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ) и Государственного архива Новосибирской области (ГАНО), а также на опубликованных в Китае воспоминаниях Ши Чжэ. В Новосибирск этот китаец приехал для работы в органах ОГПУ в 1929 г. под фамилией Карский, уже имея опыт обучения и работы в городах Европейской части СССР. После неудачной попытки вернуться в Китай в 1931 г. он работал в Сибири до 1938 г., сделав хорошую карьеру в советских спецслужбах. В Новосибирске Ши Чжэ женился на девушке из Ачинска, здесь родились его дети. При этом он поддерживал связи с китайцами в Москве и родственниками в Китае, сохраняя стремление вернуться на родину. Ши Чжэ был причастен к произволу спецслужб и политическим репрессиям против местных и интернированных китайцев, но не участвовал в так называемой «Китайской операции», организованных в начале 1938 г. репрессиях против выходцев из Китая. В это время он был уволен из внутренних органов и уехал в Москву, а в 1940 г. вернулся в Китай. Благодаря полученному в Сибири опыту Ши Чжэ в ключевой период борьбы коммунистов за власть в Китае и строительства Китайской Народной Республики стал главным в ЦК КПК переводчиком и экспертом по СССР.

   С момента захвата власти большевиками и до распада Советского Союза состоялось пять антиалкогольных кампаний: в 1918–1925 гг., в 1929 г., в 1958 г., в 1972 г. и в 1985–1987 гг. Последняя кампания имела ряд положительных и отрицательных последствий. С одной стороны, за этот короткий промежуток, согласно официальной статистике, было достигнуто снижение уровня алкоголизации населения и, как следствие, – уровня смертности. Уровень рождаемости, напротив, повысился. С другой стороны, резко возросло употребление суррогатов алкоголя, ещё более пагубно влияющих на здоровье, чем сделанные по государственному стандарту спиртные напитки. Развилось самогоноварение, законодательно запрещённое в Советском Союзе. Вдобавок уменьшение алкопроизводства отрицательно сказалось на экономике государства. В борьбе с пьянством деятельное участие принимали средства массовой информации. Они представляли его как асоциальное явление, стоящее на пути к коммунизму, и пропагандировали здоровый образ жизни. Именно тогда появились лозунги «Трезвость – норма жизни» и «Пьянству – бой!». В данной статье выявлено, как часто поднималась и каким образом преподносилась проблема пьянства в литературно-художественном иллюстрированном сатирическом журнале «Крокодил» до и во время антиалкогольной кампании 1985–1987 гг. В статье также рассмотрены следующие документы: Постановление ЦК КПСС «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма», Постановление Совета министров СССР «О мерах по преодолению пьянства и алкоголизма, искоренению самогоноварения» и Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом, искоренении самогоноварения».

   В статье дается обзор ведения информационно-психологических войн в различные исторические периоды. Отмечаются особенности терминологического определения и сущностные характеристики понятия «информационно-психологическая война». Акцентируется особое внимание на том, что в современных условиях активного противостояния различных держав с Российской Федерацией роль и значение информационно-психологического воздействия предельно высоки. Указано, что в историческом контексте успех боевых действий различного масштаба зависит не только от технического оснащения и сил армии, но также от умения вести пропагандистскую кампанию как внутри государства, так и за его пределами. В статье показано, что информационно-психологическая война в различные исторические периоды велась самыми разнообразными методами, начиная от распространения печатных материалов и заканчивая масштабными информационными кампаниями, поддерживаемыми СМИ. В современных условиях информационно-психологические войны ведутся с использованием всех возможных средств: печатная продукция, реклама, телевидение, интернет. При этом сохраняются основные цели и мотивы ведения информационно-психологической войны – дестабилизация и уничтожение врага на психологическом уровне. Автор указывает, что актуальным становится исследование особенностей ведения информационно-психологических войн в историческом контексте, поскольку принципы, на которых базируются подобные действия, применяются и в современных военных операциях. В связи с чем создаётся потребность в исследовании информационно-психологических воздействий как с теоретической точки зрения в контексте уточнения и дополнения научных сведений, так и с практической точки зрения в целях формирования умений и навыков в противодействии негативному информационно-психологическому влиянию.

   В работе представлен аналитический обзор научно-справочного издания, охватывающего более чем двухвековую историю российской бонистики. Автор-составитель этого труда, московский историк и специалист антикварного рынка А. Г. Баранов на протяжении уже четверти века аккумулирует библиографическое наследие, тематически связанное с историей бумажно-денежного обращения. В рецензии отмечается общее значение анализируемого издания для академической науки, перечислены его достоинства. В виде частных критических пассажей указаны пути возможного дальнейшего совершенствования издания. Теоретической основой исследования стало сочетание антропологического подхода, сравнительно-исторического и историко-генетического методов. В заключение подчеркивается, что данная книга опровергает устоявшееся мнение об узкой специализации бонистики – знания с весьма богатой библиографией.

   Представлена рецензия на монографию, посвященную региональной политике Российской империи в период 1894–1917 гг. Проблема экономического управления и взаимодействие Центра и национальных окраин, специфика этих отношений на Дальнем Востоке, Кавказе, Средней Азии, Прибалтике являются объектами изучения авторов монографии. Авторы исследуют экономический курс правительства, государственное регулирование экономических отношений с регионами: решение вопроса в правительстве, дебаты в Государственной Думе и формирование законодательной базы, регулирующей эту деятельность. Общим аспектом изучения всех регионов стала трудовая миграция, рассмотрено, как она была организована, какие проблемы порождала. Механизм продвижения региональных интересов в Петербурге также находятся в центре внимания исследователей.

   Рецензия на книгу А. М. Буровского фиксирует многочисленные подмены, совершенные автором. Они касаются мнения Н. А. Бердяева, определений, данных американским психологом В. Джеймсом, а также квалификации китайского философа-неоконфуцианца Ян Ванмина. Автор неоднократно оперирует недоказанными обвинениями в адрес коллег, (в наибольшей степени это касается покойного академика А. П. Окладникова), опускается до открыто расистских высказываний в адрес русского и монгольского народов. Расизм автора и вытекающее из него неприятие России на практике приводят его к закономерной попытке возрождения сепаратистской традиции сибирского областничества XIX в. Рецензия обсуждает мотивацию, побудившую автора написать столь неубедительный труд.